Алексей Жак - Изгнанник

Яна отворила массивную дверь в здание, преграждающее уличное движение, потому что стояло прямо посреди нее, представляющее нагромождение стеклянных дымчатых панелей. Сергей приготовился к тому, что увидит сплошной туннель и выход в конце этого проходного дома. Но его порадовало сознание, что он ошибся – они очутились в оазисе. По-другому не назовешь этот лес разлапистых растений, распустивших свои широчайшие листья им едва ли не в лицо, и охвативших их со всех сторон, как в джунглях.

– Это и есть – оранжерея, – торжественно, ликуя от непонятного Сергею вдохновения, произнесла Яна.

– Что ты говоришь? – растягивая ожидание и уводя её и себя от решающего момента расплаты за согласие потворствовать прихотям своей невесты, сказал Сергей. Он уже понимал, и это укоренилось исподволь в его подсознании, что она и есть его невеста, его будущая судьба. – Это и есть она ? Оранжерея.

– Да. Я здесь люблю бывать. Одна. Часто сюда прихожу и провожу время. Часами. Здесь всё настраивает на покой и тишину.

– Здесь тихо, это правда.

– Пойдем туда. – Яна махнула рукой по направлению аллеи в кадках. – Если хочешь, можешь читать внизу названия растений. Здесь все так делают. Это не зазорно и не стыдно, многие растения редких видов и малоизвестны. Сюда приходят не только специалисты, много любопытных. Да и просто провести время тут приятно. Мы немножко прогуляемся, а потом пофотографируем на фоне цветов. Хорошо?

– Окей. Не возражаю против такой программы. Дай мне свою руку.

Они прошли вдоль зеленных и разноцветных экспонатов, вдоль всех этих чудес, не забыв никого, уделив толику внимания каждому из них без исключения, скрупулезно штудируя ярлыки, как дотошные покупатели изучают ценники на прилавке, прикинувшись знатоками и ценителями ботаники. Затем прогулялись вдоль искусственной запруды, в которой плавали кувшинки, лотосы, лилии и другие водоплавающие. Раздвигая заросли из листвы, пробрались к гигантским стволам по обе стороны тенистой тропинки. Сверху на них свисали бахромой пальмовые листья, сочные и пропитанные хлорофиллом. С набухшими венозными жилами опахала размером с парус покачивались и помахивали в такт порывам неизвестно откуда возникшего ветра – возможно, кто-то из входящих открыл дверь и устроил сквозняк, ветвистые лианы образовывали полог с дырами, в которые просеивались солнечные лучи, миновавшие первое препятствие – стеклянный купол крыши. Тут было, как в шалаше. Прохладно и таинственно. Тут жила тайна, которая наполнила интимностью их уединенность от людей.

– Давай присядем тут, – посоветовала Яна и опустилась на скамью у перешейка между двух водоемов.

Они были одни среди древесных растений, наедине с природой, которой не было дела до их чувств и их проявлений. Они могли смело целоваться в солнечной тени зеленного навеса, не стыдясь посторонних взглядов и пересудов. Но им этого не хотелось. Они сидели рядом, прижавшись друг к другу плотно, и лишь беззвучно осматривались вокруг, как дети в райском саду, не вкусившие яблока.

– Ты же Семицветикова. Ну, ты даешь! – выкрикнул неожиданно Сергей, вспомнив что-то. – А я всё думаю, голову ломаю, что за странная фамилия у девушки? Откуда такая любовь к цветам? Теперь понятно, откуда ноги растут.

Она положила голову ему на плечо. Они долго так сидели и глазели на безмолвные цветы и на недвижимую, стоячую воду.

…

День второй.

– Мама, тебе Сергей хочет что-то сказать. – Яна, разрумянившаяся и вспотевшая, смотрела, не мигая, на мать. Её завитые локоны с обеих сторон свисали мокрыми паклями, а на лбу завиток, зафиксированный горячими щипцами, сполз от центра вбок. Вся ее внешность выдавала волнение, скрываемое от чужих глаз. И от глаз родных тоже.

– Господи, что же он такое хочет сказать? – Савельевна также начала волноваться. – Не пугайте меня, дети. Я итак плохо себя чувствую, даже капли приняла.

– Ты потом полежишь, мама. Потом. Мы уйдем гулять и оставим тебя в покое. А сейчас послушай.

– Я слушаю. Говорите. Сережа, в чем дело?

– Ядвига Савельевна, – Сергей запнулся и прокашлялся.

– Водички?

– Нет, – испугался Сергей. – Не надо воды. Прошу, не перебивайте меня, а то я собьюсь.

– Как скажешь, господи. Я и не думала тебя обрывать. Мне самой интересно…

– Мама, помолчи. Только слушай.

– Нем, как рыба.

– Вот, сбился. Я сейчас, сейчас. Восстановлю.

– Ну, что же ты, продолжай. Ну!

– Ядвига Савельевна, я прошу… прошу… руки вашей дочери. Фу.