Евграф Жданко - Сочинения. Том 2. Стихотворения и проза

Как охота
выбежать из дому,
Увяданье
приостановить
И хоть на минуту
сердцу молодому
Дать возможность биться,
дать возможность жить.

Но наивно
верить в Провиденье:
Осень жизни
не предотвратить…
И сижу тоскливо
я в уединеньи —
Злой и не способный
никого любить.

1987

Когда последний луч холодного заката
Погаснет, тихо растворясь в вечерней мгле,
Ты приходи в мой дом убогий, как когда-то,
Дверьми рассохшимися скрипни виновато,
Пройди, присядь на ложе ветхом, небогатом,
Прочти бумаги, что пылятся на столе.

В моих стихах найдёшь ты бездну откровенья,
Услышишь вод мятежно-грозных мерный плеск
И ощутишь души моей больной смятенье
И силу добрую святого вдохновенья,
Увидишь трав густых любовное сплетенье
И расписной, полунагой осенний лес.

И ты поймёшь, с какой невысказанной болью
Покинул я жестокосердный этот свет,
Как я хотел хоть раз увидеться с тобою,
Припасть к груди твоей устало головою,
Мой милый друг, наивно выдуманный мною.
Прощай навек, я отстрадал. меня здесь нет.

1987

Судьбы безрадостной волнуемое море,
Подспудных чувств моих безбрежный океан,
Убогий чёлн мечты на гибельном просторе
И в том челне – я, одинокий капитан.

Поблёкший парус, бывший розовым когда-то,
Весло, избитое в борьбе с стихией злой,
Рубцы пробоин на борту челна покатом
И ветхой мачты крест могильный над душой.

Последней чайки силуэт у края неба —
Как всплеск надежды, превратившийся в мираж;
Он не сулит ни сна, ни бодрости, ни хлеба,
Он так же мёртв, как окружающий пейзаж.

Прошедшей бури затихают грозно звуки,
Солёной пены на лице шипит плевок;
Висят безжизненно опущенные руки:
Я так устал от вечной качки и тревог.

Где берег счастья и желанного покоя,
Где мыс надежды доброй в дымке голубой,
Где бухта грёз, не омрачаемых тоскою,
Где скромный угол – долгожданный, тёплый, мой ?..

Молчит в ответ судьбы волнуемое море,
Чувств, обречённых на безвестность, океан.
Пропал из виду чёлн на гибельном просторе:
Убрал свой парус одинокий капитан.

10 ноября, 1987

Задёрнут занавес, иллюзии конец,
Конец трагедии комического рода
Об одиночестве двух страждущих сердец,
О грустной встрече без счастливого исхода.

Задёрнут занавес, усталый режиссёр
Не слышит шелеста восторженных оваций:
Финал, он выполнил свой долг. Молчит актёр,
Присев в тени уже ненужных декораций.

Обоим больно от сознанья, что ушла,
Как сон, иллюзия душевного покоя:
На мозг опустится опять густая мгла;
И снова спад и ощущение застоя.

И так вся жизнь для них циклически пройдёт:
Подъём стремительный, триумф и оживленье,
И следом – спад очередной, и новый взлёт,
А там и новое жестокое паденье.

Но дисгармония двух творческих натур
Не пропадёт вотще и эхом отзовётся
В груди взволнованной сквозь чувственный сумбур…
Волненье это словом «катарсис» зовётся.

Задёрнут занавес невидимой рукой,
Ушла иллюзия открывшейся вселенной;
Молчат, терзаемые болью неизменной,
Два человека, проводившие покой,
Два одиночества, соединённых сценой.

Декабрь, 1987

В полночный час, когда назойливые звуки
Людской возни растают в сонной тишине
И мысль, уставшая от событийной скуки,
В мозгу останется с собой наедине,
Я не могу закрыть глаза и погрузиться
Всем существом в животной спячки забытьё:
В пустую грудь полночным призраком стучится
Рукой незримой одиночество моё.

Оно, как тень, меня преследует повсюду,
Идёт за мною псом бездомным по пятам;
Ничем из глаз его не вытравить, паскуду:
Оно нашло себе прибежище и там…
Прокралось в душу, притаилось в ней коварно
И всякий раз, как только радость мне блеснёт
Улыбкой счастья белозубой лучезарно,
Под сердцем болью неожиданной кольнёт.

Декабрь, 1987

Ночь, бессонница, тревожное томленье;
Фраз обрывки, зыбких мыслей толчея;
Смутных образов в мозгу нагроможденье,
Одиночества холодная змея.