Владислав Прошин - Видеоблогер Вайтар. Девять глав мертворождённой книги

Главенствующее ощущение, которое душило первокурсника в этой толпе, навязывало ему такие мысли: «…Демид, ноги, – он посмотрел вниз и проконтролировал, чтобы ноги его наступали с пятки на носок, а не иначе. – Всё настолько омерзительно, что ничего плохого случиться уже не может. Проведи рукой по волосам! За руками, блять, следи. Зачем двумя размахиваешь? Да, я вижу эти взгляды. Я вижу эти лица, которые переписывались со мной в конфе и, следовательно, заглядывали ко мне на страницу. Ни одна не поздоровалась со мной. Демид. Демид, блять! Твоя страница определённо отредактировала некоторые впечатления о тебе, но в хорошую же, блять, сторону; трепетать перед тобой и не замечать тебя – абсолютно разные вещи. Мои посты, а уж тем более ссылки – чудовищно непонятные. Чудовищно, блять. Ты загнанный долбоёб, у тебя это на лице написано. И только это не даёт подступиться к тебе. Заебал, заебал! Прекрати нападать на себя и свою страницу. Разве есть вокруг тебя хотя бы один человек, чья страница вызывала бы в тебе желание сблизиться с ним? Буквально вот взять и подойти…».

В какой-то момент, заворачивая на улицу Маршала Крылова, первокурсник начал смотреть вокруг себя совершенно по-новому, словно в каком-то большом городе: люди, окружавшие его, стали вдруг как-то объёмнее привычных ему провинциалов, а пятьсот тысяч жителей как-то даже распрямили свои три ноля, ведь если раньше они и вызывали в нём восторг, то обязательно с каким-нибудь сомнением в том, что, конечно, пятьсот, но в Москве-то и Москва-то. Прямо на ходу он приписывал преподавателям (но не всем) и студентам (тоже не всем) несуществующие хотя бы близко качества, способности и, в особенности, как только они встречались взглядами, мысли, мысли о нашем первокурснике.

Заворачивая уже на Чкалова, первокурсник начал слышать звуки музыки, доносившиеся, очевидно, со стадиона, и благодаря им даже как будто бы ощутил свою как будто бы причастность к празднику.

По абсолютно раздолбанной дороге надо было идти к стадиону, и, наступая на острые камни и проваливаясь в асфальт, первокурсник оказался возле шлагбаума. Тьютер, размахивая листочком как веером, вопросительно крикнул, с тем чтобы узнать, все ли его видят, и вместе с прочими первокурсниками группа (возможно) будущих учителей русского языка и литературы втиснулась в преступно узкий проход.

Когда они подошли к трибунам, им указали на несколько рядов, которые можно было занимать. И пока наш первокурсник присматривался к своим возможным соседям по скамье, к нему подошла маленькая девушка в очках, темноволосая, в каком-то тёмно-синем платье, сидевшем на ней как что-то неестественное её фигуре и выражению лица, которое бывает в старых американских фильмах, когда говорят «Скажите cheese», и на её лице оно как будто бы застыло. Но в то же время это была очень милая улыбка на, очевидно, ботаническом лице, но и на первый взгляд, и на второй, и на третий наш первокурсник не смог вписать его в классификацию студенточек.

– Демид?) – наклонив голову и тронув очки, сказала она каким-то уважительным тоном.

– Да… Привет.) Ты меня знаешь? – не растерялся Демид и, поправляя бабочку, делал вид, что как будто бы только что с кем-нибудь разговаривал, а сейчас вот просто переключился на неё.

– Конечно знаю.) Меня Лента зовут.

– Хорошо.) А-а-а-а, очень приятно.)

Вдруг рядом с ней возник молодой человек почти одного с Демидом роста и, вдыхая воздух полной грудью, демонстративно распрямил плечи и стал осматриваться на триста-шестьдесят с максимально широкой улыбкой. Потом он внезапно заметил Демида и, следуя за взглядом Ленты, которая кивнула, мол, тот самый (так по крайней мере решил Демид), протянул Демиду руку и сделал крепкое-крепкое рукопожатие.

– Меня Демид зовут.) Ты тоже на учителя русского языка поступил?)

– Да!))) Конечно, на учителя.))) Буду самым настоящим учителем!))))) Я Гена!))) – когда он говорил это, его синий костюм, тоже, очевидно, с выпускного, вдруг стал превращаться в глазах нашего первокурсника в совершенно нелепое, несоответствующее новому знакомому одеяние. Сильно прижатые гелем тёмные волосы были зачесаны назад, в классическом стиле; слегка были тронуты виски.

– Ну пойдём вместе тогда сядем, – сказал ему Демид, испытывая двойственное, не известное ему ощущение. Ему хотелось знать, адекватный перед ним человек или нет. Приятные черты лица нового знакомого стали чертить какие-то безумные фигуры. Громкость голоса Гены не прошла бы никакие тесты, любая аппаратура просто взорвалась бы под его воздействием.