Владислав Прошин - Видеоблогер Вайтар. Девять глав мертворождённой книги

Когда он натянул синие джинсы, белую рубашку и синий пиджак с выпускного и обулся в чёрные туфли на каблуке, а потом подошёл к длинному зеркалу, чтобы приделать мэтсмѝтовскую бабочку и поправить свои непричесывающиеся русые волосы, сделанные в некий полубокс, тогда ему оставалось только припудриться пылью, которую он пустил в глаза своим будущим одногруппникам. Сейчас он превратится из человека, который смело отвечал девчонкам в конфе, в спотыкающегося на каждом слове психа-одиночку, который не готов говорить с теми, с кем переписывался. Выходя из комнаты, он всё больше и больше внушал себе то, что поступил с собой жестоко, когда решил переписываться с девчонками под своей ненастоящей фамилией, со страницы, где он множество раз красиво умирал .

Демид вышел из общежития и, сделав крутой поворот налево, направился к Белинскому. Идти было пятьдесят метров, но этого ему хватило, чтобы, шагая среди незнакомых лиц студентов, натянуть умственную жвачку на своё заметное, очевидное несовершенство, которое с самого раннего детства имело для него нездоровое значение: несовершенством был аномальный прикус, гонявший нижнюю челюсть по бесконечной трассе туда-сюда, создавая иллюзию, что у Демида самый обычный рот, просто излишне подвижный. Передние зубы перманентно кусали нижнюю губу, нижняя челюсть со хрустом подавалась вперёд – рот был как бы и не открыт, и не закрыт: в этом совершенно не было эстетического успеха, который был первым предметом хорошей, мотивирующей Демидовой зависти классическим красивым парням. Брекеты неплохо оттеснили державшиеся, словно дворецкие, особняком два передних зуба назад, но, как и трейнер, не помогли ему непрестанно подавать свою нижнюю челюсть на уровне с верхней. Всю свою жизнь Демид бесконечно умывал себя руками: делая этим красную печать, прижимал их к своим губам каждый раз, когда садился, например за парту, за что был однажды назван математичкой мыслителем, и не менее часто, будучи на ходу, закрывал свои зубы ладонью, как будто бы делая пальцами очертания рисунка бороды, чтобы за секунду, прикрывавшую его слюнявую пещеру, смочить языком задник своей верхней губы, навечно приподнятой, как жалюзи.

Рядом со входом в корпус его факультета стоял тьютер, державший листочек с написанным на нём номером группы и нарисованной на нём стрелочке к его голове.

Секунду спустя первокурсник оказался в кругу девчонок, очевидно точно так же узнавших на листочке нужный им номер, и вместе они ждали каких-то направлений от тьютера, жевавшего жвачку и поправлявшего свои длинные волосы: он как будто бы позировал для фотографов, которые бегали между всеми с какими-то своими срочными бюрократическими делами. Первокурсник, наученный школой быть на фотографии ради отчётности и почти никогда по другому поводу, сразу же отметил, что здесь делают фотографии с точно такой же целью.

Как ни отвлекал свои мысли первокурсник на нейтральную сторону, глаза его, в любом случае, нещадно хватали каждую студентку своими ресницами, тащили в голову первокурсника – и каждый раз, когда он моргал, перед ним по порядку отчеканивались их образы; и чтобы разобраться в них, первокурсник работал совершенно разными инструментами: в дело могли пойти и щипцы, и где-нибудь лупа (с его «минус два семьдесят пять» это было очень кстати), и даже метла (если очень похожих слишком много, метлой, согласитесь, быстрее будет собрать их в одном месте) – всё зависело от того, сколько студенточек ему хотелось отнести к каждому конкретному виду, будь то ботанички классические, ботанички с претензией на бунт, троичницы очевидные, троичницы балансирующие, сучки пафосные, сучки отстранённые, и так далее.

В какой-то момент он увидел движение вокруг себя: весь студгородок (все филологи, историки, географы, физруки, математики и прочие) двинулся в какую-то сторону. Хороводу из новичков потребовалось несколько секунд, чтобы каждый его участник врубился, в какую сторону идёт вся эта катавасия, и только после этого, случайно толкаясь и неловко улыбаясь, все эти дети пошли вниз по улице Лермонтова. Просвещённые студенточки охотно делились с другими информацией. Кто вообще не понимал, что происходит, искренне шокировался, когда узнавал, что сейчас их приведут на большой-большой новый стадион, где будут выступать ректор университета и целый губернатор области!

Наш первокурсник хоть и отбивался от мыслей, что увидеть губернатора вживую – это какое-то событие, о котором можно рассказывать у себя в родном городе, всё-таки видел в этом что-то восклицательное.