Валерий Коновалов - Лоховские истории. Записки таксиста

А Миша-то как раз на определенность и стабильность рассчитывал. И в плане у него было: защита диссертации, переезд в Москву и, если повезет, вступление в ряды КПСС. Надо же выживать. А тут такая колбасня. Стал он присматриваться, принюхиваться: как свое не упустить? В аспирантуре на старых знаниях держался, диссертация с натягом шла, да и руководитель его в межрегиональную депутатскую группу записался – на собраниях пропадал, на митингах выступал. Мишу подбивал и удивлялся, почему тот не записывается в прогрессисты.

Но Мишу другое привлекало: с большей симпатией и завистью читал он в «Коммерсанте» о тех гражданах, которые открывали свое дело, создавали кооперативы. О появившихся первых миллионерах.

Ну а когда царь Борис взошел на престол, Миша принял окончательное решение: чемоданы паковать надо. В Москву!

Но не поедешь же с пустыми карманами в столицу. И вот организовывает Миша со своими друзьями детства, спортсменами: борцами, боксерами, футболистами и просто шпаной кооперативчик. Палаточки, лавочки, магазинчики, крышевание в своем районе. И ничего, жизнь как-то веселее пошла, не то что диссертация. Пока глупый и ленивый народ на демонстрации ходил и орал: «Да-Да-Нет-Да!», – те, кто этим кукловодил, миллионы и миллиарды наживали. И Миша, не обладая ни способностями, ни возможностями этих акул, свою скромную ложку тоже мимо рта не желал проносить. Появились у его команды дорогие спортивные костюмы (хотя сам Миша, дистанцируясь, ходил в классической паре, в обуви, начищенной до невозможного блеска), «бандитские» тачки – «Жигули» девятой модели. Обрастали связями. Но так как Миша по молодости еще не успел войти в партактив или администрацию какого-либо предприятия, то связи, понятно, были все больше с криминальным оттенком. Новые знакомые подбивали Мишу на рискованные предприятия, сулящие мгновенные прибыли. Просили только благословить, ведь Мишка-Раввин был у них чем-то вроде «консильере». Помнишь, в «Крестном отце» такая должность была? Но он, будучи от природы осторожным (поэтому, хоть не нажил миллионы, зато жив-здоров до сих пор), твердил постоянно: «Частных лиц и коммерческие структуры кидайте, сколько хотите, но не старайтесь обмануть государство. На этом мы запалимся». Советы-то он давал, а все равно под ложечкой сосало каждый раз, когда раскрывал «Коммерсантъ». И как же бывшие советские граждане, и не в малой степени его единоверцы, устраивались недурно! А он, не из последних, неужели так и будет довольствоваться ларьками и трясти мелких коммерсантов? И так это ему жизнь отравляло, что изменил он своим принципам и воспитанию. Подвел под монастырь родного отца – одного из самых уважаемых рабочих на предприятии.

Организовал Мишка продажу за смехотворную сумму готового к списанию заводского оборудования одной коммерческой структуре. Станкам этим еще служить бы да служить. Цех после этого вообще встал. Нового завоза не было: с перестройкой прекратились какие-либо поставки. Глупые пахать на государство не хотели, умные разворовывали его наперегонки.

В память о папашином позоре купил себе Миша джип. Единственный в городе! Эх, молодость. А ведь не дурак был, но не удержался: девки, деньги, уважение. «Уважение» это и старика коснулось. Тот совсем потерялся: не знал, как все это воспринимать и что со старыми идеалами делать. Уже Мишиных младших братьев – попробуй тронь кто или жидами обзови. В авторитете заходил. Не хватало только «ходки». Но и она не заставила себя ждать.

В воздухе носилась идея приватизации государственной собственности. И так как чудак отец всю жизнь отпахал на заводе и ни разу не пытался пролезть в администрацию, то обязанность по восстановлению исторической справедливости легла на Мишу. И он развил в этом направлении бурную деятельность. Местные авторитеты жаловали его своей благосклонностью. И если бы выгорела у него эта задумка, то в Москву не с портфелем, в котором самым ценным предметом была электробритва «Эра», поехал бы, а на белом коне, с молодцами по бокам, с девицами в обозе. Да с деньгами-то и Москва на хрен нужна. Европа есть. Так ему это все рисовалось в молодых грезах.

А между тем нашлись люди посильнее тех, кто патронировал Мишу. Заводик они еще с советских времен считали своей собственностью. И тут уж ни партийность, ни национальную принадлежность не желали в расчет принимать. Извини-подвинься – бабки!

Не успел Миша вовремя «подвинуться» – всплыла история с продажей заводских станков, возбуждено уголовное дело по факту мошенничества, нанесения государству материального ущерба в особо крупных размерах.