Хелен Фрост - Уроборос сбрасывает шкуру

***

Кай боготворил свою маму. Мама Кая боролась с раком.

Каждое утро по пути на работу Кай звонил маме и разговаривал с ней третью часть дороги. Три раза в неделю вечерами, по понедельникам, средам и субботам, Кай приезжал к маме домой, в свой родной дом – дом детства. Сейчас был полдень вторника.

Сегодня утром Каю позвонила его помощница Алина с требованием срочно нестись в офис, поскольку шеф сократил сроки по выпуску рекламной кампании нового продукта и требует промежуточных итогов. Но у Кая не было никаких идей и, соответственно, никаких, даже межпромежуточных, итогов. Поэтому Кай попросил Алину срочно организовать конференц-связь с его командой для обсуждения сложившейся ситуации, пока он будет приводить в порядок свои ободранные колени. Алина пару раз потребовала раскрыть на видео масштаб ущерба, но, добившись только дружеского «Алиночка, отвали», побежала собирать коллектив творческих бездельников.

После конференц-связи, в течение которой удалось наметить несколько пустых, но очаровывающих своей бессмысленностью идей, Кай, довольный своей находчивостью и смекалкой, стремительно спустился вниз и, нырнув в свое авто, помчался на работу. И вот теперь, приближаясь к деловому центру, когда вся забота была только о том, чтобы натянуть на свое лицо самую успеховыражающую мимику, Кай вспомнил, что не позвонил маме.

Откладывать звонок было рискованно, так как уважение, послушание, но больше всего страх нарушить ритуал, который обеспечивал, как казалось Каю, уверенность в себе и нужную долю рассудительной решительности, внушали набрать номер матери. Однако, припарковавшись, Кай заметил Алину, что-то взволнованно объясняющую держащему ее за локоть вице-президенту фирмы Анатолию Станиславовичу В е ртелову. Тот в свою очередь не очень внимательно слушал помощницу Кая, но локоть девушки не выпускал. Он раздраженно смотрел на спокойно выходящего из своего авто Нёртона, на его мягкий хлопок дверью, на плавный взброс ключа-брелока с пол-оборота корпуса, на его ровные шаги, на прямой и, конечно же, дерзкий взгляд, еще более раздражающий Вертелова.

Кай внутренне радовался раздражению своего старшего товарища: в таком состоянии Вертелов не владел логикой, нес ахинею и был, следовательно, не страшен. Проходя мимо Вертелова, Кай ловко высвободил Алину из его рук и, дав понять девушке, чтобы та молчала, в ответ на вертеловское начало: «Я считаю…» – на ходу бросил фразу: «Считать тебе зря доверили», чем окончательно вывел вице-президента из себя. Не обращая внимания на ругательства и пустые угрозы Анатолия Станиславовича, Кай увел изумленную помощницу в вовремя открывшийся лифт, оставив Вертелова в вестибюле и в недоумении.

Алина весь путь до семнадцатого этажа благоразумно молчала и, только войдя в офис своего начальника, буквально вцепилась в него с расспросами: о чем идет речь, откуда он это знает, насколько точная информация и как он это намерен разруливать?

Мысль о том, что в ведомстве Вертелова, который давно и прочно руководит финансами фирмы, завелся умник, занимающийся приписками, пришла в голову Каю недавно и внезапно, когда он делал сверку старых счетов с новыми расходами на предмет резкого роста стоимости услуг артистов. Проблема удорожания ушла на второй план, когда Кай увидел в своих отчетах статьи и суммы, ранее там не фигурировавшие. Итоговые суммы были завышены (внимание!) в 10—20 раз, при этом подписи, заверяющие документы, принадлежали Каю. Это были его подписи! Каким образом они там оказались, Кай понятия не имел, но он точно знал, что не подписывал ни один из этих документов.

Кай в общих чертах рассказал своей ассистентке про «удачную» находку, но вот на последний вопрос ответа у него не было. Не то чтобы эти обстоятельства его вывели из равновесия, но все же баланс его внутренних сил был некоторым образом нарушен. Правда, об этом откровенничать с Алиной он не стал и, приосанившись, выдав боевой выдох по принципу «так просто нас не возьмешь», вышел из офиса, захватив попутно планшет с планами и эскизами.

Всю дорогу до офиса главы фирмы Стопырёва Романа Игоревича, которая состояла из тридцати этажей вверх на лифте, Кай думал: первые десять этажей – о засаде с подложными счетами; следующие десять этажей – о том, что не позвонил маме; последние десять этажей – о ноющих ссадинах на коленках. Подумать о предстоящем разговоре с шефом у него как-то не получилось. То ли потому, что задача, поставленная перед ним, была до рвоты ему противна, то ли потому, что он уже давно понял самую главную истину в жизни: не нужно умничать перед начальством, оно и так знает, что подчиненный – дурак.