Анна Ефименко - Восемь узлов

Завязав мягкие кожаные шнурки и накрутив на цыплячью шею пестрый платок, делающий его слегка похожим на цыгана, Пэйджи убедился, что у двойника в зеркальном отражении очень-очень черные волосы, уложенные очень-очень набок, и с довольным видом направился к обозам чужаков.

По долине плыл дым из геверских юрт. Смуглая леди Полумесяц, разумеется, крутилась где-то там же неподалеку.

– Ну привет, – сказала она.

– Есть минутка?

Они отошли от пустыря подальше, к редким еловым зарослям. Сев на поваленное дерево, Пэйджи принялся ковырять носком ботинка снег, желая лишний раз продемонстрировать девушке свою обновку.

– Не хочешь съездить на ярмарку? Туда можно добраться на поезде.

– В города? И что там будет?

– О, там должно быть весело. Они выходят на ярмарку целыми кварталами. Называют это Рождественским базаром.

Вита равнодушно хмыкнула:

– Похоже, ты первый человек из встреченных мною, кого по-прежнему впечатляют рождественские базары.

– Но ведь это может стать приключением! – не унимался Пэйджи.

Леди Полумесяц с улыбкой вздохнула:

– Хорошо, но только если это действительно сможет стать приключением.

– Постой. Это значит «да»? Это значит, ты согласна поехать со мной туда?

– Конечно, это значит «да», глупый! Но когда?

– Завтра же! – выпалил Пэйджи.

Поглощенные друг другом, они оба даже не заметили Хома, притаившегося за елью и слышавшего весь их нехитрый диалог. Конечно же, у светловолосого и в мыслях не было ни за кем следить. Он лишь расхаживал возле геверских юрт каждый свободный день да разведывал, как кочевницы устроились, изучал их быт и повадки, словно экзотических зверушек. «Знание – сила!» – учил Хома дед, и молодой Келли четко понимал, что для того чтобы обрести над кем-то власть, надо сперва досконально изучить выбранный объект.

А потом уже действовать как подобает.

– Снова половина пятого! – недовольно буркнул мистер Келли, разворачивая вперед циферблат заржавевших часов.

Старик всегда производил впечатление человека задиристого, изначально на все озлобленного, будто ждущего удара исподтишка. Однажды Пэйджи стал свидетелем того, как мистер Келли бранил на чем свет стоит маленькую, похожую на фею соседскую девочку Лиз лишь за то, что она, играя с детворой, случайно забежала на чужой участок и потоптала клумбы своими крошечными туфельками. Склонившись над девочкой, словно грозовая туча, мистер Келли ругался беспрестанно и сыпал проклятиями в ее адрес, отчего на длинных ресницах девочки повисли слезы.

Разглядывая сейчас насупленного хрыча, Пэйджи вспомнил и то, как, будучи помладше, диву давался, в кого это Хом вырос таким смешливым да жизнерадостным.

Келли издавна жили у реки. Поначалу старику вызвалась помогать с внуком местная кормилица, но бывший вояка отослал ее обратно спустя неделю, сетуя, что «от этой погремушки ни пользы, ни покоя». От отвергнутой кормилицы, в общем, и пошли слухи о непримиримости семейки военного к излишне вольному жизненному укладу в общине, слухи, самими же Келли (и старшим, и младшим) в принципе поддерживаемые. Хом тянулся вверх светлой головой, а дед пичкал его науками и премудростями. В них обоих не было никакого тихого довольства, никакого компромисса.

– А Хом дома, мистер Келли? – пропустив мимо ушей колкость об опоздании, юноша решил сменить тему.

– На пасеке пересох колодец? – взаимно проигнорировав вопрос оппонента, поинтересовался старик. Он выразительно глядел на слипшиеся волосы Пэйджи, черными сосульками лезшие в глаза. – Я ведь не просто так прошу доставлять товар к определенному времени. Мне предстоит его за тобой еще и чистить!

С этими словами мистер Келли вытащил из льняного мешка невесть откуда взявшуюся там травинку и, устало вздохнув, направился в дом.

Пэйджи остался один во дворе. Разумеется, внутрь пригласить его мог только сам Хом – Келли-старший уж слишком явно демонстрировал свое пренебрежение. А самого Хома поблизости нигде видно не было.

Позади обиталища старика находился небольшой сад, дальше участок граничил с кособокой неказистой хибарой, где обитал помощник-Палач. На доме Палача заканчивалась деревня. Дальше шли болота, река, березовая роща, а потом уже – жилище Травницы.

Миновав березы, Хом с отвращением уставился на маленькую избушку. Самая загадочная, самая непокорная обитательница деревни всегда вызывала у него глубокую неприязнь. Местные звали ее Зеленой женщиной или Травницей, сам же Хом раз и навсегда нарек ее для себя Рыжей ведьмой и придерживался только этого прозвища.