Алексей Покровский - Пунктир

И тогда Ирине «на парткомовской комиссии» был задан последний вопрос – неотразимый, как танковый залп. Ее спросили, видела ли она уже всё в СССР. На этот вопрос невозможно было ответить утвердительно – слишком уж велика была страна, в которой ей довелось родиться. Отрицательный же ответ подразумевал, что матери Глеба следует отложить поездку в Австралию до полного ознакомления с СССР – так, по крайней мере, казалось членам комиссии. В разрешении ей было отказано.»

Я не успел побывать во всех местах СССР, как последний рухнул. Поэтому мне не пришлось получать разрешения на поездки за границу.

Это было давно. Как-то был я в малознакомой компании на дне рождения. И вот в некоторый момент времени одна женщина попросила включить телевизор, так как по нему должны были показывать концерт приезжей зарубежной певицы.

Это ужасно, когда в гостях включают телевизор, и все, не смотря ТВ, стремятся перекричать его.

Когда титры кончились, эта гостья выключила телевизор. Но минут через 30 она опять его включила – там шли заключительные титры.

Оказалось, что эта женщина работала на телестудии и создание титров было ее работой.

Очень давно поехал я в большой город в уважаемый институт на конференцию. Оформляя пропуск, я увидел за проходной демонстрационный зал, где стояла большая новая ЭВМ. Получив пропуск и пройдя в проходную, я подошёл к этой ЭВМ. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что это прекрасно сделанный деревянный макет.

И правильно. Посетители института, включая приезжее начальство, получив пропуск, обычно идут сразу по своим делам, мельком взглянув на современную вычислительную технику.

Когда в середине 70-х годов я готовил к печати второе издание книги «Алгоритмы управления роботами-манипуляторами», редактором у меня был очень пожилой интеллигентный человек. Он жил далеко от центра и не мог ездить в издательство «Машиностроение», поэтому мы работали у него дома.

Работа с ним доставляла мне большое удовольствие, поскольку, закончив редактирование, мы отводили душу в разговорах. Говорил в основном он, так как ему было что рассказать. Жаль, что тогда я не записал его рассказы. Сейчас у меня в памяти остался только один эпизод, который я помню не очень точно.

Ещё до революции отец (?) моего редактора преподавал математику в гимназии какого-то провинциального города. Однажды к нему пришёл деревенский мальчик проконсультироваться по математике. К большому удивлению преподавателя мальчик показал глубокие познания в области математики, но вот обозначения были совершенно несовременными.

Оказывается, в своей глухой деревне на чердаке своего дома мальчик нашёл старинный учебник математики (не арифметики) и изучил его.

К сожалению, на самом интересном месте эта история заканчивается, поскольку я не помню ее продолжения.

Одна моя знакомая написала под руководством профессора В. И. Варшавского чисто математическую диссертацию. Результаты диссертации должны были подтверждаться каким-нибудь промышленным применением. Поскольку в диссертации исследовались вопросы оптимального управления, было решено использовать результаты для управления сверлильным станком с автоматическим управлением.

В обычном станке с ручным управлением патрон со сверлом неподвижен, а плата, в которой сверлится отверстия, перемещается. А в станках с автоматическим управлением наоборот – плата неподвижна, а патрон со сверлом перемещается.

И вот сама защита диссертации. Все идёт прекрасно. Начались ответы на вопросы. Тут выходит немолодой мужчина и говорит, что диссертант не понимает, как работает сверлильный станок, ведь патрон со сверлом всегда неподвижен.

Диссертантка растерялась, когда солидный мужчина утверждал, что она не права.

Я не собирался выступать, но услышав мнение этого человека, вышел и сказал, что диссертант абсолютно прав, а выступающий не в курсе дела.

Защита прошла успешно. После неё ко мне подошел В. И. Варшавский и сотрудники кафедры. Они в один голос стали меня благодарить за моё выступление. Я ничего не понял и поинтересовался, в чем дело.

Оказалось, что выступавший был профессор, которого многие члены ученого совета терпеть не могли, но выступать против него они не хотели, я же этого не знал и вообще был чужим человеком.