Стейси По - Дневник мистера Нельсона

Когда мальчик умылся, на носу и щеках его стали видны мелкие светлые веснушки. Они ему очень шли, но за них его, вполне возможно, дразнили. Он выглядел очень напуганным, хотя хотел казаться раздраженным. Белая футболка наверняка была парадной, подумал я. Кровь вряд ли удастся отстирать.

Он не выглядел ребенком богатых родителей. Более того, он даже не выглядел любимым ребенком, потому как красные кеды его были истоптаны так, что левая ступня почти наполовину съезжала в бок с подошвы, а цвет шнурков уже нельзя было разобрать, такие они были пыльные. У стены валялся портфель, явно поношенный, с оторванным ремешком.

Когда он немного привел себя в порядок, я все-таки развернул его к себе. Светло-каштановые волосы, пухлые губы. Он даже не худой, он щуплый и тонкий. Пока я осматривал его нос, он упорно не глядел на меня, выискивая что-то на полу.

– Нос немного опух, но не думаю, что это перелом. Прости меня, ладно? Я не знал, что ты за дверью, – сказал я и немного отошел от ребенка.

Он насупился и ничего не ответил. Голубые слезящиеся глаза смотрели внимательно, но беззлобно. Я решил, что он это всё больше от испуга или обиды, чем от боли. Все дети так делают. Они ведь даже боль чувствуют по-другому. Не так остро, как взрослые, так ведь?

– Не знаю, какие у вас правила, но, наверное, ты можешь сегодня уйти с занятий, —неуверенно проговорил я, надеясь, что он обрадуется и не побежит к миссис Джонсон жаловаться. В первый день это было бы очень некстати. – Я могу договориться с твоим преподавателем. Где у тебя урок?

– В 101А. Математика. Преподавателя не знаю, обещали прислать кого-то нового, – он замолчал, а потом добавил:

– Старый умер в конце июля.

Я глубоко вздохнул. Что ж, наверное, я это заслужил.

– Я твой новый учитель математики. Мистер Нельсон, – сказал я и протянул ему свою руку.

– Майкл Томпсон.

– Приложи лед дома, Майкл Томпсон.

Он пожал мою ладонь своей маленькой мокрой ручонкой, затем подхватил свой рюкзак, кивнул мне и вышел.

В расстроенных чувствах я направился в свой класс. Ощущение надвигающей катастрофы теперь росло во мне с каждой минутой. Мне стало казаться, что меня прокляли, потому что иного объяснения происходящего у меня не было.

Нельзя, чтобы меня выгнали еще и из этой школы. Во-первых, Роза окончательно во мне разочаруется. Возьмет Энди и уедет к своей матери или сестре, как и грозится во время наших особенно крупных ссор. А во-вторых, если даже они с Энди останутся, то нам всем будет просто нечего есть. Мы, конечно, отложили небольшую сумму на всякий случай, но я не думаю, что денег хватит надолго. И придется снова продавать дом.

Когда я вошёл, ребята нехотя поднялись со своих мест. Они смотрели на меня так, как будто я уже успел им надоесть. Их было девятнадцать. Для деревни с населением в три тысячи с лишним человек это, наверно, было даже многовато. Одеты они были проще, чем нью-йоркские дети. Не такие лощеные, не такие зализанные.

В ту минуту я подумал, что смогу уделять время каждому из них, и решил, что дисциплина будет образцовой. Через десять минут я осознал, что ошибся по обоим пунктам.

Я пожелал детям доброго утра, представился и написал свою фамилию на доске. Все, как полагается. Здравствуйте, я новенький.

Как только я оказался к ним спиной, послышались смешки и перешёптывания, но к этому я был готов и знал, как себя вести. Все-таки я преподаю почти десять лет.

Я старый бык, невозмутимый, уверенный в своей силе. Красные тряпки на меня уже не действуют.

Стоя у доски и смело водя по ней мелом, я записал сегодняшнее число. Шум не прекращался.

– Тот, кто хочет поговорить, выйдет сюда прямо сейчас и решит пару примеров, – я написал все, что хотел и повернулся к классу.

Я бурый медведь, свирепый и мощный, готовый вцепиться в глотку тому, кто посягнул на мою территорию.

– Есть желающие?

Дети молчали и буравили меня глазами. Я счел это добрым знаком, сел и открыл журнал посещаемости.

– Давайте проверим, все ли на месте. Заодно познакомимся, – я старался говорить громко и энергично. Дети выглядели сонными, нужно было растормошить их. Тормошить, но не плясать перед ним, вот главное правило.

Все из списка были на месте. Не хватало только парнишки, которому я врезал дверью. Что ж, ничего, он не пропустит ничего слишком важного. Начну с чего-то полегче, разберусь с тем, что они уже знают, пойму где у кого пробелы.

– Извините, сэр, – с последней парты раздался звонкий мальчишеский голос.