Софья Апрельская - По раскаленному лезвию. Путь длиною в неосуществимую мечту

Зелёные глаза впились в Савву, и мужчина медленно наклонился через стол, будто не замечая выкриков со всех сторон. Ему показалось, что Пахарь обращается только к нему одному в этот самый момент.

– Мне без разницы кто его убьёт. Просто сделайте это до начала февраля. Но чтобы и волоска не упало с других членов семьи, ясно? Такие условия заказчика, а значит нарушите их и поплатитесь своей никчемной жизнью. Думаю, на этом всё, – Пахарь захлопнул свою папку с листами, но не взял её с собой. Он попрощался и ушёл, оставив после себя бушующих убийц в одной комнате. Пугающее зрелище… Как бы никто за ствол не схватился раньше времени.

Все кричали о том, кто должен по праву начать охоту на жертву, а кто отступить по-хорошему. Савва только и мог, что молча стоять и смотреть на эту непримечательную папку на столе. Смотрел, смотрел, а потом всё же решился поднять и убрать под подмышку. В толпе коллег он протиснулся к стене, закинул рюкзак за спину и побежал на первый этаж, где был склад оружия и патронов.

Открыв дверь, он обнаружил там человека и заметно напрягся, вставая в оборонительную позицию.

Полторашка не обращал на него никакого внимания и продолжал собирать для себя нужную комплектацию.

Чёрт, тягаться с ним будет не просто…

Парень обернулся, будто услышав его мысли, и зевнул, собираясь уже уходить. Тогда, на выходе Савва его окликнул.

– А не многовато для одного?

– Соловей, тут каждый сам за себя теперь. Завтра здесь ни калибра не останется. Хочешь дам дружеский совет?

Савва неуверенно кивнул, благоразумно умолчав о том, что они вовсе никакие не друзья.

– Бери всё, что нужно и быстрее беги, пока тебя в клочки не порвали те идиоты, что до сих пор выясняют отношения наверху. Это самый дорогой заказ за последние четыре года, а может и больше, так что поторопись, – Полторашка посмотрел на папку в его руках. Если он что-то и заподозрил, то не подал вида. Он вышел из подвала, прикрыв за собой дверь, так и не дождавшись ответа.

Парень быстро набросал в рюкзак патронов, самозарядный Mauser и вскинул на плечо винтовку с оптическим прицелом, но потом вдруг замер перед блестящей стойкой лезвий. Их почти никогда никто не брал – они только для близкого действия. Так рисковать наверняка будут не многие, но как было сказано ранее, Лебедев был отчаянней остальных и именно поэтому он отставил полюбившуюся винтовку в сторону, а вместо неё набрал разных видов боевых ножей, среди которых был и керамбит, которым он ни разу не пользовался, но в руке лежал удобно.

Покинул особняк Савва спустя десять минут и не имея ключей ни от одной из машин, находящихся здесь, отправился пешком к ближайшей дороге. Там он сел на первый попавшийся автобус, идущий в город.

Сидя в пустом салоне он положил темно-синюю папку на колени и раскрыл её. Первое что он увидел – фото брюнета и целое досье на парня, которое было ключом к его успеху в этом задании.

– Раевский Мариан Сергеевич, девятнадцать лет, – прочитал он шёпотом и снова посмотрел на фото.

Вот он, его билет на новую жизнь, который Савва получит любой ценой.

Мариан старался идти быстро, но с костылями получалось не так резво. Ещё и этот скользкий мраморный пол затормаживал каждый шаг.

– Подожди, Мар! Ты умудряешься меня обгонять даже с костылями, ну куда ты так спешишь? – доносится ему в спину возмущённое пыхтение сестры. Девушка, наконец, догоняет брата и преграждает ему дорогу. Он недовольно прищуривается и оглядывает её с ног до головы.

– Что это ещё значит, ты в школу или на тусовку собралась?

– Нормально я одета, – девушка поправила юбку, украшенную золотыми цепочками, и натянула рукава белого свитера до самих пальцев, пряча руки, будто от холода. – Я вообще-то уже старшеклассница и не в церковь иду! Ну, должна же я хоть как-то выделяться? Жизнь слишком коротка, чтобы быть серой мышкой, ну же, поддержи меня!

– Я и не говорил ничего против, – улыбнулся устало Мариан, накручивая на палец длинный рыжий локон, который напоминал пламя огня. – А ещё мне нравится твой новый цвет волос. Это по крайней мере лучше чем синий.

Девушка открыла рот и похлопала обескураженно ресницами.

– Даже… Даже ничего про макияж не скажешь или… Вот, – она поиграла в воздухе новым маникюром. В этот раз на ноготках были изображены маленькие вишенки. – Папа сказал, что пока не одобрит старший брат, он меня никуда не пустит. Я не пойду к Антону, у него вкус плохой.