Алькор - Расстановки и жизнь. Ч.2. Хеллингер и жизнь

Но главным, что роднило обоих персонажей с классическим Ромуальдычем, были не столько их нравственно-физиологические запахи, сколько манера их разговора, которая была настолько «былинно-певучей» и восторженно-задушевной, что сразу же намекала на некую «исконную правдивость» того, о чем ромуальдычи «глаголили». Эта манера как-то так мягко собеседников обволакивала, и как-то так мягко их гипнотизировала, что мягко подталкивала их к «осознанию» того, что им просто необходимо выполнить то, чего ромуальдычи от них добивались. А чего они добивались? Да всего-то ничего: поменьше работы, побольше зарплаты, да «вяще» почтения к своей особе! Если поначалу кое-кому такие требования и казались чрезмерными, то затем их «сермяжная проникновенность» неизменно доходила и до «неверующих».

Наклонности обоих ромуальдычей, за пределами гигиены, были совершенно одинаковыми, но проявлялись они по-разному, из-за разности их темпераментов. Оба имели уклон в «исконно-оголтелое» православие. Оба ревностно блюли свое «избранное» «братство во Христе». Оба презирали женщин, и из «братства во Христе» их исключали. «Сестер во Христе» они в сотрудницах никогда не видели, а видели они в них каких-то непристойных созданий, место которым было- в самом низу социума, но которые, по какому-то ужасному недоразумению, оказались на более высоком положении, чем то, которого они «заслуживали». И это ужасное недоразумение ромуальдычи старались «исправлять» как могли, не жалея на это сил. Самих же себя они считали настолько «достойными», что даже на тех мужчин, которые в их «избранное братство» не входили, смотрели сверху вниз. Оба терпеть не могли, когда им возражали. Оба были очень мстительны, и в делах мести- чрезвычайно изобретательны. Первый, однако же, был похитрее, и никогда открыто ни против женщин, ни против вышестоящих начальников не высказывался. Он скромненько-тихонечко бегал с доносами на «провинившихся» к генеральному директору, и скромненько-тихонечко «провинившихся» шантажировал,– причем, настолько тихо, что широкая публика этого никогда не замечала. В конце концов, он достиг в этом деле такого «искусства», что уволил, даже, нашего директора.

Директор «ажно» не «раскумекал», откуда на него что свалилось. Ах, было же это совсем не неожиданно, а было же это очень-очень ожидаемо! Ведь были же директору звоночки, были… давно надо было директору задуматься! Давно надо было перестать играть с ромуальдычем в демократию, давно надо было ромуальдыча опередить, и первым донести на него генеральному директору, и давно бы от того «благодать» на нашу организацию «снизошла»! Но- не «просек» директор вовремя ромуальдыча… вверг ромуальдыч его все-таки «в беденьство», вверг… По прошествии некоторого времени, довелось мне увидеть бывшего директора снова. Выглядел директор совсем не так, как раньше, а был он совсем разбитым и потерянным, и каким-то чуть не плачущим…и единственное, что о нем можно было сказать, так это то, что он «с нутрявой болью грузил видимым мерилом встрепанный мир»…

Зато «швыдкого» ромуальдыча я, неожиданно для себя, увидела в совершенно противоположном виде. Случайно я зашла в городской собор, и тут…да кто же это прямо посредине собора стоит! Да в сверкающей ризе! Да благословляет, с блаженной улыбкой, низко склонившихся перед ним прихожан! Да ромуальдыч же! А вид у ромуальдыча…ну такой сияющий, ну такой…ну как будто он осуществил уже все свои заветные мечты, и достиг каких-то там своих «божественных небес»! …но ризы-то, конечно, ризы, небеса-то небеса…но вот с мечтами было что-то явно не так: ведь время-то было рабочее, а день-то был будний, а ромуальдыч-то, в это время, должен был находиться при исполнении технических, а не церковных обязанностей!

Но в том и состоит преимущество «духовных особ» перед «недуховными», что они умеют и мечты воплощать в реальность, и «духовную жизнь» успешно сочетать с «трудовой»! Сумел и ромуальдыч! После увольнения директора, и устранения со своего пути всех остальных препятствий, ромуальдыч быстро «пошел в гору», и продолжил свою «трудовую деятельность» на более высокой, чем ранее, должности. Совмещать сложные церковные и технические обязанности ему помогло, опять же, его «духовное искусство».

Но я немного отвлеклась. Вернемся от «духовной» жизни к «исконной». Оба ромуальдыча были молодыми мужчинами, но на мужчин не походили вообще, – ни на «исконных», ни на современных. Первый походил не-поймешь-на- кого, а второй- прямо, безо всяких обиняков,– на Лешего.