Александр Северодонецкий - Медведица Умка Большая и её медвежата Вех и Олелей. Повесть о Килпалине К. В. художнике и человеке

За короткое и быстротечное, как здешние горные реки лето Вех и Олелей быстро росли и набирались сил на речке Тылгаваям и Пылгаваям на здешней красной невероятно жирной рыбе, которую они с помощью, примера мамы, легко научились ловить на перекате возле рыбалки самого знаменитого Килпалина Кирилла Василевича, самобытного художника из не далекого и еще неведомого им села Хаилино. Со временем, ближе к осени у Веха шерстка стала, как смоль черной, с едва заметной серебринкой на её кончиках, а у Олелей она была такой-же как и у мамы её светло-коричневой, даже можно сказать соломенной и её теперь трудно было заметить среди осенней пожухлой травы, которая давно уже от первых августовских здешних заморозков подсохла и, Олелей легко сливалась с её колебанием при своем плавном движении в безбрежном мареве не высокой здешней травы, встречающейся в прогретых солнышком ложбинках. Иногда и мать медведица Умка Большая не могла понять, где же теперь её дочь Олелей. И только, подав призывный звук: РрРр-Ру-Рр-Ру-Рр-Ры! и еще РрРр-Ру-Рр-Ру-Рр-Ры! и еще РрРр-Ру-Рр-Ру-Рр-Ры!

В ответ, она слышала только из, колышущегося под порывами ветра разнотравья Ри-Ру-Рии!

И легко, наведя, как настоящие локаторы свои слегка округлые уши на исходящий из травы звук своей малышки Умка Большая с большим трудом определяла, где же её дочь Олелей на самом деле находится сейчас, так как от рождения она сама была близорукой и с трудом видела четко, и ясно дальше чем десять или двадцать шагов от себя. Да ей и не требовалось так далеко видеть. В остальном же ей помогало её обоняние. Громко втянув струю воздуха через свои черные ноздри она могла безошибочно определить где их добыча, и что это – табун ли здешних северных оленей, или одинокий лось с громадными рогами или даже вонючая не мытая росомаха, а то и падаль кем-то из хищников ранее припрятанная ими в тундре до лучших времен…

Это лето для всего семейства прошло довольно быстро в её постоянном поиске здесь корма для себя и для них – её таких игривых деток. И, еще лето прошло в их бесконечной детской игре на каменистом берегу реки Пылгаваям.

Ранней осенью, а это время года она любила больше всего на свете Умка Большая обходила на Тополёвке свои большие угодья. Где кислую, не прибитую первым морозцем такую витаминную рябинку схватит, а где среди зарослей кедрача и ольховника, оставшуюся, как хорошее вино в бутылке, разогретую здешним скудным солнцем довольно мягкую морошку языком своим сорвет, а то и подмороженной ранним утром сочной, тающей во рту голубикой полакомится, слизав своим шершавым языком её с не высоких веточек, обильно усыпанных круглыми синими ягодами вместе с зелеными округлыми яйцевидно-овальными зелеными листьями, которые, как и сама ягода богаты здешними тундряными витаминами, микроэлементами, которые ох как ей теперь нужны на долгую-предолгую здешнюю камчатскую зиму. И, все это она делала сейчас как-то инстинктивно, нисколько не ведая о тех особых и нужных ей и её детям витаминах и макро- и микроэлементах, которыми были наполнены и эти сочные сизые ягоды голубики, красящие её черные губы и красный язык, и эти маленькие её листья, легко проглатывая всё смоченное её самой по себе льющейся на эту легкую кислинку слюной. На закуску она сегодня решила съесть пару коричневых шишек кедрача, тщательно разжевывая их своими крупными зубами, чтобы белое жирное смолистое с ароматом кедрача их августовское молочко наполнило её рот и затем наполнило бы всю её особым ароматом и благоуханием этой летней радости, благо на сопке их этих шишек было довольно много. Широко, раскрыв свои округлые черные ноздри и глубоко вдохнув августовский свежий воздух Умка Большая ощущала, что уже дело близится к здешней длинной зиме и, надо бы ей теперь побыстрее запасаться побольше жирком, чтобы легче было здесь перезимовать всем многочисленным её семейством.

И ей ведь надо, не столько себя накормить, она уже еще к августу нагуляла сантиметров пять жира под своей кожей, который легко перекатывался при её беге по кочкарнику или бегу по берегу здешней реки. Этого запаса жира с избытком должно хватить ей на долгую здешнюю зиму, а надо было ей еще сына Веха и дочь Олелей накормить своим жирным молоком, которое они будут по очереди пить вероятно всю эту зиму. Олелей та более умная и смышленая, а Вех всё только бы играл и больше сам. Он постоянно ленится и не хочет учиться ловить на перекате вместе с ними здешнюю красную рыбу.