Александр Северодонецкий - Желтое золото прииска Прижимный. О жизни людей Камчатки

И сейчас, отломав маленький кусочек от черного сухого свертка мухомора, легко крошащегося в сильных руках, Семен Абрамович прежде, чем положить в его белую ладошку объяснил юнцу Илье, что нужно мухомор его положить за щеку ближе у коренных зубов и медленно по небольшой частице не спеша разжевывать, затем долго держать во рту, наслаждаясь необычным слегка горьковатым его вкусом и уж затем, хорошенько смешав все это со слюной понемногу проглатывать и не спеша ожидать, когда наступит его действие. Лучше для этого лежать на полатях да подальше от открытого огня. В чем его действие будет выражаться, Семен Абрамович не стал пространно пояснять, а только сказал:

– Жди когда к тебе самому придут «девушки мухоморы» и затем будет легко и все хорошо, – при этом сам удобно расположившись на топчане возле окна и его уже довольно старое и как во всех стариков сильно морщинистое за лето загоревшее лицо осветилось всполохом красного зарева, заходящего осеннего и уже не греющего его тело Солнца.

Илья к словам Семена Абрамовича относился с полным доверием и даже если бы он дал ему просто кусочек сахара и сказал:

– Жуй его и тебе будет приятно, – так и было бы!

Илья с детства привык слушать мать, слушать старшую сестру, а затем слушать воспитателей, которые почему-то в его характеристике писали, что он не дисциплинирован. Просто он на уроках думал, как идет по тундре, как летят табунки куропаток, как пасется зайчик, как летит белка с ветки на ветку и затем прячется, от всё видящей вороны. И все это он легко воспроизводил в графических рисунках на помятых листиках своих тетрадей. Ведь он был внучатым племянником народного художника Киппалина Кирилла Васильевича и вероятно, как и у прадеда, так и у Ильи, было очень яркое образное восприятие действительности, а не наше абстрактное. Вероятно, так и было.

—

Психологи, как-то начали изучать: почему юрта у казаха, юрта в высокогорном и холодном Тибете, юрта у чукчей в Корякии всегда круглая, а дома в Москве, в Париже, в Нью-Йорке и в других городах мира квадратные, плоские?

И оказалось, что люди, живущие в юрте окружающий их мир воспринимают как круглое пространство окружающее их всюду, а жители городских квадратных кубических коробок воспринимают мир с точки зрения плоскости и с некими прямыми углами. Для пастуха казаха, тибетца и пастуха чукчи мир и земля представляют собой что-то округлое, что находится в полном единстве со всем нас окружающим и солнце мы с вами видим круглое, и луна для нас круглая, и лицо любимой девушки – круглое, и их дом (вернее юрта) все круглое, для европейца же мир плоский, с углами и землю этот человек представляет плоской, и строит он дома такими же с плоскими стенами. Раньше в храмах стены были закругленные и заканчивались полукруглыми сводами, что также создавало впечатление единства нашего мира с окружающим круглым небосводом и нашего единства со всем Миром.

Поэтому, чтобы понять Ильи, чтобы понять его мышление и восприятие им окружающего мира, нам пришлось долго с ним беседовать, долго его слушать и наблюдать за ним, чтобы понять, что, будучи таким как и мы человеком, его восприятие мира, отличалось от нашего, он был художником с еще нераскрытым талантом и если бы Природа еще немного потрудилась бы, сколько картин он смог бы нарисовать, скольких детей родить, сколько добрых дел сделать в этом многогранном мире?

Именно этого вероятно и не поняли те педагоги, которые в основном, приехавшие его учить из европейских краев, не смогли найти подход к его детскому, еще такому непосредственному восприятию этого мира. Ну, а детские его шалости: когда убегал с интерната к друзьям на рыбалку или залез с ровесниками за юколой к деду Федору Амгиту, так тот ведь сам его ранее угощал юколой.

– Ну и что?

– Ну и разворотили замок, ведь почти ничего и не пропало. Ведь и взяли то по две рыбинки и затем ведь их спрятав под подушкой сразу же нашли бдительные воспитатели….

– Кто из нас в детстве не шалил?..

Поэтому больше чем педагогов, слушался он Семена Абрамовича с полуслова, с полувзгляда понимал и выполнял все его поручения, просьбы и он при этом как будто бы перестал быть воровитым, его уже не влекло на детские «подвиги». И почему он воровал затем в школе интернате в поселке Палане? Ведь их в школе интернат кормили хорошо, всегда сладкое, пирожки, яблоки на столах. Но на прилавках его больше влекла вяленная корюшка, кусочек красной закопченной рыбы, которую в интернате давали только в ухе или жаренную. Юколу, редко кто приносил из ребят и приходилось тогда её прятать, чтобы не видела медсестра или воспитатели, и быстро её есть – ведь те боялись, что будет дизентерия и их «кормилец» школу- интернат закроют на карантин. Вкус юколы он не передаваем, вкус свежих головок чавычи, первой, приходящей в эти северные реки на нерест, не может быть северным человеком передан простыми словами или даже образно. Это тоже, что для материкового человека или вернее европейца съесть только, что сорванную с куста такую ароматную ягоду малину, шоколадку в серебристой обертке или вкусное мороженное.