Александр Северодонецкий - Желтое золото прииска Прижимный. О жизни людей Камчатки

– Был ли он примитивным художником, -как о нём говорили некоторые партийные бонзы тогда и в то его время, – и все ли сказал он нам, уйдя к верхним людям на их шаманке в декабре 1991 года?

– Кому из нас смертных дано сегодня оценить или осудить его то неповторимое искусство, чтобы еще и осуждать его видение окружающего мира в то время когда он сам жил, а не в то время когда живу я?

И сегодня, смотря на облик, передаваемый нам из глубины на примере картины Микеланджело Мадонна Литта и видя малыша, припавшего к её груди и склоненный над ним облик удовлетворенной юной матери, излучающей своим видом ощущение счастья материнства. И сегодня, художники передавая нам из прошлых веков облик окружающих его людей, а лица ведь их говорят об их страдании или радости. И можем ли мы воспринять и понять, о чем эта мать думает в то мгновение, может быть её мысли такие же как и у Айны, которая только, что летит на вертолете в своё село Ачайваям, держа на руках этот маленький сгусток материи, который еще не так давно стучался в её животике ножками, чтобы ему мы все здесь на Камчатке теперь его открыли двери этого сказочного и неповторимого только его мира? И как долго он по нему пройдет, будет ли его тропа ровной и безоблачной или она быстро оборвётся, как и у его отца Ильи?

– Какой ангел охранял Илью, – переспрашиваю Вас я, – и почему не уберег его, мы попытаемся вместе с Вами разобраться и как бы узнать.

– Как так случилось, что его душа рано изболелась и как у «вечного странника» не нашла своего пристанища в этом мире, не поделилась с сыном своим жизненным опытом?

– А может нет?

– Может его долгожданный им сын, зачатый в любви им и его Айной и есть тем вещим знаком, который говорит, что род человеческий, род чукотский и что род корякский не прекратится уж наверняка никогда?!

И пусть в этом мире на планете Земля каждый день умирает 298879 человек, но ведь одновременно и рождается 298879 человек и каждый день делают первый вдох 298879 вновь родившихся детей на планете Земле, чтобы своим неведомым никому путем, своей жизнью повторить и продлить путь своих родителей, чтобы познать и вспомнить все то, что Великая, Безграничная и Вечная Природа вложила в его, и в их глубинную на целые века генетическую память. И пусть отец четырнадцать лет назад испарившись на погребальном костром, вознесся в небеса. И пусть отец не смог увидеть, не смог поцеловать и обнять своего сына, а сын сына, но он знал, он был уверен, что из его маленькой клеточки, что из его страстной любви, вспыхнувшей, как далёкая новая звезда в миллиардов лет от нас в тех бескрайних глубинах бесконечного Космоса, как и он, вспыхнув на этой земле раз, он мог хоть раз полюбить, хот раз ощутить счастье, которое и рождает затем нашу жизнь и наше земное бытие.

И рано покидая этот мир, Илья не был бы разочарован, он не мог бы понять и осознать, как его жизненная свеча, еще не вспыхнув, была задута бурными ветрами этой жизни на берегах Тихого океана нашей огромной планеты Земля. И не важно для нас всех уже сегодня был ли он чукчей, коряком, нымыланом, русским или американцем, негром или даже китайцем, мусульманином или буддистом, христианином или протестантом именно после того, как его пепел развеялся по земле ничего уже для нас всех не важно.

Для нас для всех важно только то, что он был, что он остался в памяти сына, в памяти его жены, в нашей памяти и в памяти наших предков.

И сегодня, нам интересен этот парень Илья Нуилгит и нам интересен его незамысловатый рассказ о своей жизни, рассказ, который мы в меру своих сил и понимания попытаемся передать, в том виде и так, как в своём сознании запечатлели его повествование о себе при встрече в Тиличиках. Мы попытаемся, не искажая его личного восприятия этого обширного мира, раскрывшегося перед ним, пройти вместе с ним его не такой и длинной земною этой камчатскою тропой…

—

Учась в школе-интернат в Елизово Илья начал пить пиво с ребятами уже в 13 лет, а курить пытался еще в Тиличиках в 10 лет, а уже в 14 лет, будучи в лагере труда и отдыха в районе Паратунки первый раз попробовал курить травку-коноплю. Сделав первую затяжку и ощутив кружение в голове он понял, что травка ему не понравилась – сначала голова кружилась, а затем в желудке спазмы, легкая тошнота, хотя другие ребята хихикали и затем хохотали, веселись, прыгали, лежали под кустами и с кем-то разговаривал, замирали, вели активные беседы и…

И может он, и продолжил бы курить травку, но каждый косячок для него стоил денег, а где их взять интернатовцу, отец умер, мать больная в Каменском, без пенсии, а младший брат Павел в интернате в поселке Палана, сестра Ульяна замужем в селе Манилы, сама не работает, уже третьего родила и ухаживает за ними, а её муж где-то в районе бухты Наталии пасет совхозных оленей…