Юрий Сидоров - Портрет

Какие только возможности не перебирал в голове Мотька, чтобы найти способ смотаться в Потехино. Вариант в итоге оказался один, он же основной и, похоже, единственно реальный: упросить Палыча за чем-нибудь туда поехать. Мастер приезжает каждое утро из Холминска на собственной телеге, движущей силой которой выступает немолодая кобыла с банальным именем Ночка. На данном нехитром транспортном средстве из конторы электросетей Палыч доставляет изоляторы, крючья, разный инструмент. Лишь сами столбы были завезены в первый день грузовиком, из кузова которого через снятый задний борт они склонялись к еле заметной грунтовке, связывающей Липовку с Холминском и остальным внешним миром, громыхали, подскакивали на каждой яме, но в итоге добрались до места временного складирования.

Мотя напряженно искал причину, которая могла бы побудить Палыча съездить в Потехино. Но, как водится в таких случаях, та упорно не обнаруживалась. Холминск ближе, контора электросетей там. А даже если причина найдется, то еще предстоит убедить Палыча взять его, Мотьку, с собой. И это отдельная проблема, ибо непонятно, чем Матвей Зарубин так уж необходим по служебным делам в Потехино.

Конечно, подвернись хоть один полный выходной день, Мотька нашел бы способ побывать в музее. В той же Липовке в колхозе есть лошадь, и не одна. Сейчас пахать ничего не надо, пшеница только в рост пошла, сенокос еще не начался. А заплатить за поездку на телеге можно деньгами из зарплаты, все равно их тратить не на что. Только бы выходной случился, а его не предвидится. Если вот столбы закончатся, а новые еще не подвезут, тогда другое дело.

– Хорош курить, поднимаемся! – раздается уверенный голос Коли Егорова, быстро и естественно вошедшего в роль бригадира, словно он таковым всегда и был.

Подниматься Матвею – просто кость в горле. Вот так бы лежать и лежать в траве, вглядываясь в бездонное, зовущее к себе небо. Но вокруг с сопением и покашливанием от крепкой махорки вставали на ноги ребята, а отставать и получать замечание от бригадира и косой взгляд от Палыча не хотелось. Кстати, сам мастер спокойно продолжал сидеть в траве и теребить практически догоревшую самокрутку. Но ему можно, он ведь мастер, без которого тут вообще ничего крутиться не будет. Палыч, например, придумал, как подручными средствами увеличить устойчивость опор. На грунт он не очень надеялся: глина, конечно, не песок, но цемент или хотя бы щебенка не помешали бы, но где ж их взять. В итоге мастер дал указание рубить попадающиеся ровные небольшие деревца и прибивать их с разных сторон к опоре как распорки. Получалось по четыре-пять штук, каждую из которых они зарывали в землю сантиметров на пятнадцать, не меньше. И поднимались теперь опоры над землей, словно девушки в юбочках. Много лет спустя Матвей, впервые увидев в Москве основание только что построенной Останкинской телебашни, сразу вспомнил эти опоры в платьицах до пят.

Работу Коля распределял так, чтобы все выполняли разные операции по очереди. Сегодня Зарубин весь день копал яму. Было тяжело, но не так, как в первые дни, когда казалось, что никакая сила не в состоянии оторвать лопату от земли. Матвею рытье ям под опоры нравилось больше, чем их установка. Тут при каждой выброшенной наружу лопате земли сразу возникал пусть маленький, но результат: еще на сантиметр глубже, а вот и очередная ступенька готова. Когда опору устанавливают, там, чего спорить, всё зримее – было пустое место, и вот взамен него устремленная в небо вертикаль. Но, может, именно быстрота изменений и не давала Матвею того постоянного ощущения результата, которое он получал от монотонного углубления ямы слой за слоем. А может, чего греха таить, Мотя просто боялся, хотя и честно старался отогнать от себя страх. При подъеме самой первой опоры удерживаемые неопытными руками ребят канаты выскользнули в разные стороны, и столб грохнулся о землю. Хорошо, что никого не задело. Палыч сумел затормозить падение, что все успели отскочить. Матерился он при этом так, что Мотя ни от кого еще не слышал, даже от хромого Прохора и его ватаги вокзальных воришек. Закончив вполне литературным высказыванием, что из-за таких балбесов и недоумков садиться в тюрьму ему совсем неохота, Палыч принялся заново проводить инструктаж, подробно показывая, как, где и за что надо цеплять и удерживать канаты. Сейчас ребята кое-чему научились, мастер матерился реже и более буднично. Но Матвей всякий раз, когда приходилось участвовать в подъеме опоры, испытывал если не страх, то опасение точно.