Альма Лиджиева - Хочу сразу чем-нибудь заняться

Поигралась.

– Эй! – накрыла их ладонью.

Наушники молчали.

Тут дверь открылась, появилась девушка с папкой и махнула Ане рукой – зовут сниматься.

Роль Аней была исполнена. Она сделала все дубли, в том числе технический, и уже в три часа была свободна.

И когда она вошла снова в комнату ожидания и подошла к своему месту, и села, и снова достала наушники, включила телефон и вставила штекер, и выбрала трек, – музыка звучала!

Её это озадачило, но настроение улучшилось, потому что – музыка. И не было причин, чтобы расстраиваться. Наушники работали как обычно.

Песня, которую она слушала, была про расставание. Ей было приятно идти и петь эту песню. Она положила телефон в карман и пошла по улице. Без сумки, без очков, без проездного. Чистая детская свобода.

В один момент показалось, что через музыку малышки Люся и Роза прорываются, и Аня ждала этого момента. Она остановила трек, подняла их головками к себе и прислушалась – они спорили.

Люся: она слишком молодая.

Роза: да, молодая, ну и что?

Люся: и она недавно проколола уши.

Роза: ну и что??

Люся: вдруг она нас бросит?

Роза: уши прокалываются в мочках!

Люся: ааа.

Роза: б!

Аня засмеялась и стала их успокаивать.

– А знаете, какой у меня был смешной разговор на съёмке. Хотите расскажу?

– Давай, – сказали Люся и Роза.

– Я играла девушку, задержанную полицейским. Вот какой был диалог с ним:

– Что у вас?

– А что у меня?

– Что дома не сидится вам, спрашиваю?

– Я проколола уши, заживают. Их надо выхаживать.

– А что так поздно решили проколоть?

– Раньше серег не дарили.

– Почему же решились?

– Я делала уборку в квартире, наткнулась на свои серьги, взяла их и пошла прокалывать.

– Сколько вам лет?

– 33.

– А сколько мужу?

– У меня нет мужа.

– 33 и нет мужа?

– Нет.

– Не думаете замуж выходить?

– Нет.

– Вам надо как раз замуж. Вы знаете, какой должна быть жена?

– Нет, не знаю.

– Ну, подумайте.

– Хорошо, подумаю.

– Ну, что? Надумали?

– Я думаю, Майкл Корлеоне был прав. Не стоит жене лезть в дела мужа.

– Кто это?

– Персонаж. А вы не знаете, кто это?

– Нет, не знаю.

– А какой, по-вашему, должна быть жена?

– Жена должна любить и уважать мужа. И ухаживать за ним.

– Ясно.

– Что так улыбнулись?

– А мне кажется, я и буду такой женой.

– Почему же тогда не выходите замуж?

– Потому что уши я проколола, ясно вам?

Люся и Роза беззвучно засмеялись. Это выражали их ставшие пухленькими отверстия с чёрной сеточкой. Потом Люся сказала:

– Хороший диалог. А продолжение будет?

– Да! Хотелось бы продолжения, – сказала Роза.

– Не знаю. Пока вот на один раз позвали.

И Аня шла, шла, разговаривала со своими наушниками и совсем не думала: ни о своём внешнем виде, ни о том, что говорящие наушники – это нечто. Она просто шла по улице.

И вечером на улице было пустынно.

И Люся вдруг спросила:

– Ань, у тебя есть тотем?

– Да. Мой тотем – дерево акация, – ответила Аня. – Её ветки. Когда я представляю и вижу листья акации, мне сразу же становится спокойно.

– И мне, – сказал кто-то.

Аня обернулась и увидела парня, который улыбался и держал свои наушники точно так же, как Аня.

– Надеюсь, его зовут Александр, – сказала Роза.

– Да, такое интеллигентное и доброе имя, – сказала Люся, – правда, Аня?

Малышки ещё пытались заговорить с Аней, но она их не слышала.

– Надеюсь, он не какой-нибудь работник архива, – сказала Люся.

– Надеюсь, – сказала Роза.

И через какое-то время в наушниках звучала другая (шотландская, например) музыка. И играли на скрипке. И девушка, хоть и устала за этот день, но танцевала и улыбалась пареньку, который просто понимал, что его мечта сбылась.

Конец истории.

У Нонны родинка прямо под носом. Кажется, будь она на носу, у девушки не было бы сил отмахиваться от поклонников. Когда родинки переходят на щёку, то поклонников та же куча (научные сведения). А у Нонны под носом. Она пришла с мороженым на почту, чтобы купить конверт. После пошла домой, весь день не подходила к сумке, – привычка откладывать важные дела. Важное дело – это поступить. Выбрала Казань, Медицинскую академию. Собрала документы и отнесла конверт на почту. Там толпа. Все летом только и делают, что швыряются заказными письмами. Потом страдают, баллов не хватает, пробуют куда-то ещё. Нонна пишет под диктовку индекс. Отстояла в очереди целый час, побыла свидетелем неразберихи почтовой системы. Новенькая оператор смотрит, как Нонна записывает в строку, и удивляется. Чему удивляется – родинке.