Павел Рупасов - Записки санитара

Но и деревенские время от времени тоже выдвигали из своих рядов первопроходцев и смельчаков, которые покидали сообщество и самостоятельно уползали в неизвестность – искать Землю. Одна «деревня», та, которой достался комок земли, находилась всего в ладони пути до края целлофановой пустыни. Всего одному червяку повезло выбрать правильное направление – и он уполз на Родину. Безвозвратно. Такого простого бесследного его исчезновения, без каких-либо последующих сообщений братьям поневоле я никак не ожидал. Но, увы, он не вернулся и никаким образом не сообщил в родную деревню о десятисантиметровой свободе. И группа осталась в неведении дремать вокруг комка земли. Нет между червяками никакой коммуникации. И интуиции у них нет. И телепатии тоже. И навигаторы они никудышные. Очень много недостатков.

А первопроходцам было труднее, чем деревенским, – они могли засохнуть в дороге, и вообще – трудная судьба. Но некоторые из них нашли Землю. А из деревенских – только один.

Первопроходцев было мало.

Только немногие из первопроходцев были таковыми по собственному решению. 90 процентов открывателей Земли были первопроходцами поневоле – их изначально случай забросил в сторону от деревни, и им пришлось в одиночку решать свою судьбу. А семейные – деревенские решали свою судьбу очень консервативно – они не покидали «деревень» (в большинстве своем) и довольствовались «внутренней культурной жизнью своего поселка».

Интересные ребята – червяки. Параллельная цивилизация. И очень консервативные. Хотя оно и надежнее. Они не геройствовали зря, – они выжидали. И – все получилось в их пользу. Червяки знали, что время течет, бытие длится и обстоятельства меняются. Вот и у червяков изменились обстоятельства: должен же я их был когда-то отпустить. Ну – вот, я их и отпустил. И консервативные червяки расползлись, переждав, в большинстве своем, неблагоприятный период жизни без лишнего риска и правдоискательства. А если бы все в первопроходцы подались? Наблюдения показывают – 80 процентов засохли бы. А если бы и на следующий день выжившие не успокоились? И снова за свое опасное дело? Тогда третий такой день «смелых героев» уморил бы всю «страну».

Значит рискующих своей головой в популяции должно быть процентов пять. Если их накапливается больше – в «стране» начинают распространяться переселенческие настроения.

Расползлись червяки.

А я остался копать.

Думать.

Радикализм – опасная вещь.

А консерватизм – это хорошо.

Наверное, старею.

Интерес к жизни возвращался и нарастал сначала постепенно как некое возбуждение изнутри.

Сначала понравились некоторые выражения из романов Ж. Сименона: «Бывают дни, когда я ничего не понимаю… Смеркалось… Пойдем, полюбуемся, как темнеет… Выпьешь горячего лимонада?.. Улица принца… Выгнать ее труднее, чем кота утопить…»

Потом я выздоровел от этой восьмимесячной депрессии, но выздоровел так, что уже навсегда запомнил тот ад «по ходу жизни».

И что я состарюсь и еще обязательно и не раз в него попаду. Это грустно.

Теперь я хотел и снова мог видеть то, что хотел, вот эти все лирические стороны вещей, которые мне так нужны, хотел и мог гулять осенью по улицам Феодосии и записывать ее краски, ветры, ее море и ее деревья. Но теперь понимал, что буду гулять эту осень уже по-другому, не так уже искренне, как это раньше бывало. Но я надеюсь, что осень еще захочет пройтись со мной по улицам моего города. Наверное, наверное, такое еще будет, хотя она давно покинула меня.

И это «давно» длится так долго, что я сегодня уже не так знаю зачем. Зачем я гулял раньше под ручку с осенью.

Теперь я думаю о своей любви так: мне нравится видеть, как люди живут с Осенью рядом – всякий по-своему. Как? Это видно по тому, кто во что одет и как идет навстречу, какой походкой подходит к ней и с какими намерениями на лице. Даже то, какой у кого живот, многое говорит о взаимоотношениях человека с осенью.

Вот идет юность. Только невинная молодость может так наивно и легко одеться. Вот идет старость… и это нам всем еще предстоит.

Раньше я хотел узнать божественный принцип мира, чтобы рассказать его всем. Казалось само собою разумеющимся, что от этого люди станут счастливее. А узнал только самую маленькую часть от этой тайны.