Порфирий Лавров - SOLNЦЕЛЮБ. Шесть повестей для кино

– Читать бросила, Евгения?

Женька ответила, что нет, не бросила, только нужной книжки никак найти не может. Библиотекарша спросила, какой такой книжки, а Женька сказала, что «чего говорить, когда у вас ее все равно нет», и ушла. Пошла к виварию. Увидела около распахнутых ворот, на скамеечке, старуху Липовну, и та тоже ее заметила, но даже не кивнула, а когда Женька подошла к ней, то зло глянула и сказала:

– Всех животин увезли, ироды проклятые!

И губы поджала, отвернулась.

Женька не стала и тут задерживаться – пошла дальше по городу, в парк, на речку, обратно к площади, мимо дома – кругами, кругами, как минутная стрелка на часах, без мысли, без чувства (боясь и мысли, и чувства), сматывая в тугой клубок нитку своего времени.

Снова очутилась около вивария, снова столкнулась со старой Липовной, остановилась – и вдруг спросила:

– У тебя Библии почитать нету, бабушка?

– То же мне, внучка нашлася! Может, тебе и попа в придачу?

Женька удивилась, что такая старая женщина, а неверующая. Ей всегда казалось, что все старушки – верующие, все своему старенькому Богу молятся, потому что больше им, стареньким, и делать-то ничего не осталось в этой жизни. А тут – вон как! – совсем даже наоборот.

И снова пошла кругами…

К вечеру из степи затеяли возвращаться пропыленные, усталые и веселые автомобили. Они гудели своими сигналами, урчали – и беспрерывно, как в каком-то танце, вертелись по городу, скликая-приглашая на карнавал весь Берег. Женька с ужасом заперлась у себя в комнате, закрыла окно и задернула шторы. Села к столу и зажала голову руками…

К ней уже несколько раз стучали, и голос Лейлы звал ее, но Женька не откликалась. Лейла догадывалась, что она просто не хочет открывать, и ей было обидно и страсть как хотелось поделиться своими впечатлениями от увиденного на Площадке, но слишком досаждать Женьке она поопасилась, помня ее взрывной иногда характер. Но как же хотелось рассказать! – как у нее со столика снесло скатерть с продуктами, когда прибежала эта мелкая на вид, а на самом деле упругая, как резиновая палка, волна и следом за ней – вторая; как кто-то из ученых, за минуту до взрыва, попивая у нее ситро, шутливо заявил, что все, мол, просчитано до какого-то там порядка, но кто его знает, как оно себя поведет в натуре – ведь такой кучи и не рвал никто. Как один генерал из-за этого набросился на ученого и обозвал всякими словами, а потом, когда на Объекте шандарахнуло – беззвучно и фантастически! – этот военный грохнулся в пыль (как по команде «Вспышка прямо!»); и как там на самом деле возник из дыма настоящий шар и стал медленно подыматься и засасывать кверху степь. Как потом пошел каменный дождь, и все попрятались по своим машинам; а после полил жидкий и черный – и белоснежный барак превратился в разлинованную в косую линейку школьную тетрадку. Как после всего наступила ясная солнечная погода, хотя перед этим собирались тучи; как она напросилась в машину к Дмитрию Павловичу, и тот умудрился провезти ее к месту Опыта; какое там все было серое, как на плохой фотокарточке; как ругался Дмитрий Павлович, когда обнаружил, что одна из его кинокамер разбита вдребезги, как костерил за бессмысленные игры и ухлопанные деньжищи какого-то начальника, ради которого был разыгран весь этот спектакль (только чтобы вблизи и безопасно показать, какой он бывает, этот атомный взрыв – сымитировать). Ругался на чем свет стоит. Какой там теперь кратер образовался, а на дне его – озеро! Уму непостижимо!

Короче – Лейле необходимо было выговориться!

– Пусть делает, что хочет, но я заставлю ее открыть! – решила Лейла.

И Женька открыла.

– Где Кузька?

Ах ты, Господи! Котенок? Лейла напрочь о нем позабыла.

– Где он?!

– Да где же он может быть? В виварии, наверно. Может быть… Дмитрий-то Павлович тоже позабыл про него – так расстроился!

– В виварии?

Женька кинулась из комнаты.

В виварий она прорывалась с боем. Остановить Женьку не удалось никому.

Котенок ее нашелся удивительно быстро. Хотя, в этом не было ничего удивительного, потому что он тут был единственным представителем кошачьей породы. Поразительно было другое: как он вообще сюда попал? Видно кто-то внимательный и сердобольный из персонала подобрал бесхозное существо, когда собирал по Площадке своих животных, разбредшихся после Опыта.

Женька увидела перебинтованного своего котенка и набросилась на ближайший белый халат:

– Что вы с ним сделали?!