Геннадий Мурзин: Господа офицеры. (Из армейского юмора)

– Что, товарищ генерал, клюет?

Щелоков морщится и с затаенным сарказмом отвечает:

– Да, есть, но…

– Что, мелочь? – продолжает сочувственно интересоваться адъютант

– Совсем не мелочь, с тебя будет. Но я поймал и в реку бросил, – ответил министр внутренних дел и коротко хохотнул..

– Неужели? – удивился адъютант.

– Да.

– Но почему?

– Потому что, как и ты, приставал с теми же вопросами.

Щелоков, что-то вспомнив, ухмыльнулся.

– Послушай лучше, капитан, мою новую байку.

Адъютант наперед знает, что байка будет с длиннющей бородой, ибо его шеф других не знает, но… Шеф есть шеф.

– Слушаю, товарищ генерал.

– Чурбанов и Галина вышли вечерком на улицу, чтобы перед сном прогуляться. Идут, значит, по Кутузовскому. Навстречу – молодой парень и раскланивается с Галиной. Потом – второй, третий, десятый. Муженек обидчиво спрашивает: «Кто такие?» Галина отвечает: «Это всё члены моего кружка».

Щелоков сделал паузу.

– И все? – спросил адъютант.

– Нет… На другой день эта же пара – вновь на моционе. Навстречу теперь попадаются красивые и молоденькие девахи. И каждая, раскланиваясь и стреляя глазками, говорит: «Добрый вечер, товарищ генерал!» Галина, ревнуя, интересуется: «Кто такие?» Чурбанов машет рукой: «А… Это – кружки моего члена».

Щелоков хохочет, а вместе с ним, чтобы поддержать шефа, и адъютант. Ему совсем не смешно. Ему страшно. «А что, если услышит? – Косясь в сторону Чурбанова, думает он и мысленно резюмирует. – С говном ведь смешает, не смотря на благоволение министра».

Служит Родине прапорщик Оноприенко верой и правдой почти двадцать лет. Почитают его отцы-командиры, любят солдатушки.

Вот, например, сегодня. Прапорщику встречается рядовой Петров.

– Слышь-ка, Петров, – спрашивает Оноприенко, – отчего грустишь? Не полагается… по уставу… Солдат должен всегда быть здоров, бодр, оптимистичен.

– Ну… так… это самое…

– Рядовой Петров! Не куксись! Отвечай, как полагается!

– Письмо из дома получил. Пишут, что моя девушка замуж вышла.

– У меня – тоже… когда-то, – тяжело и с сочувствием вздохнув, признается прапорщик. – Век не прощу ей.

– Что? – Петров таращит глаза. – И у вас?.. Тоже ваша девушка замуж вышла за вашего друга?

– Если бы! Она, стерва этакая, за меня замуж вышла.

Проходит два часа. Стрельбище. Идет занятие по огневой подготовке. Оноприенко спрашивает рядового Мамедова, который уж слишком долго прицеливается:

– Скажи-ка, Мамедов, где на стрельбище самое безопасное место?

И слышит бодрый ответ:

– За той самой мишенью, товарищ прапорщик, в которую я целюсь сейчас.

В воскресенье Оноприенко повел свой взвод в зоологический музей на экскурсию. Пришли. Солдатушки с интересом разглядывают экспонаты. Сзади идет прапорщик. Он постоянно тяжело вздыхает. Рядовой Иванов, замыкавший группу экскурсантов-военнослужащих, обернулся.

– Товарищ прапорщик, вы заболели?

– У меня сердце кровью обливается, – грустно признается Оноприенко, – когда вижу этих заспиртованных животных.

– Подумаешь, каких-то три лягушки, – пытается успокоить солдат.

Оноприенко в сердцах бросает:

– Вот именно: всего три лягушки! А спирта-то там не меньше десяти литров! – и добавляет. – Какое богатство тратится впустую… У-у-у, твари…

Вечер уже. И тут видит прапорщик, что входит в казарму командир части. Похоже, с внезапной проверкой: уж больно тот любит порядок во всем.

Идет, значит, командир, а следом семенит Оноприенко. Командир, кажется, хорош, а потому пребывает в благодушном настроении. Он, всхохотнув, спрашивает с подковыркой:

– Скажи, Оноприенко: прапорщик – это должность, звание или профессия?

– И не должность, и не звание, и не профессия.

– А что?

– Прапорщик – это привилегия!

– Вот как?… Может, ты и прав.

Тут зоркий глаз командира, несмотря ни на что, то есть на недавно принятое, замечает: на полу – «бычок». Командир гаркает:

– Прапорщик!

Оноприенко тут как тут.

– Слушаю, товарищ подполковник!

– Чей «бычок»?!

– Ничей, товарищ подполковник. Курите на здоровье!

Командир сердито вращает зрачками, но приличных слов не находит. А привычные, то есть неприличные, почему-то в этот раз не пускает в ход.

Слава Богу, ночь. Тишина. К Оноприенко подвалил прапорщик Варивода из соседней казармы.