Геннадий Мурзин - Господа офицеры. (Из армейского юмора)

Младшие генералы стоят смирнёхонько – и ни гу-гу: привычные к разносам, знают, как в таких моментах себя вести. Высунешься – запросто получишь по сусалам.

Шеф же, окончательно войдя в раж, продолжает речь.

– Поглядите, – кричит, – в окно, что на дворе-то?!

Один из смельчаков, из придворных, видать, решился на ответ.

– На дворе, товарищ главный армейский генерал, солнце, тепло, сухо – благодать.

– Благодать, тупица ты этакий? Я те покажу благодать… Запомнишь на всю оставшуюся жизнь!

– Виноват, товарищ…

Товарищ обрывает по-товарищески:

– Закрой хайло, когда старший по званию говорит!

– Слушаюсь!

– То-то же! На дворе, безмозглые твари, не семнадцатый век, а, учтите, двадцать первый. А в армии что, толстопузые вы мои? – Не дождавшись реакции, сам же и отвечает. – В армии – дремучая старина, – младшие генералы переглядываются, понять ничего не могут, куда клонит шеф, на что намекает. – Вот, допустим, солдатские обмотки…

Кто-то (из тех, что поближе к выходу) тихо бурчит:

– Не обмотки, а портянки…

– Разговорчики в строю! – обрывает шеф поползновения в сторону демократии, однако поправляется. – Портянки в наше время для солдатика – это все равно, что лапти для суворовской армии, – младшие генералы согласно кивают и одобрительно гудят. – Приказываю: отныне солдат должен носить носки.

И уходит в войска соответствующая директива. Шла она, шла, в конце концов, достигла солдатика, получившего, вместо портянок, носки. Крутит их солдатик перед собой, разглядывая, хмыкает.

– Побегаю, – рассуждает он, – денек по плацу и что будет? Ремок! А после? – солдатик чешет затылок. – Разве что босиком… Для армейского бюджета, – практично считает он, – какая экономия! И сапоги целы, и носки чисты. Чего с ногами случится? Для их же пользы… Древние люди тыщи вёрст босыми хаживали и ничего… – оптимистично заканчивает служивый свой монолог.

…И завершился долгий век русской портянки. Помянем ее!

Подполковник Варивода достал из кармана форменных брюк клетчатый платок, вытер им лысину на затылке, встал, вышел из-за стола, подошел к окну и шумно раскрыл одну из створок.

– Сдохнуть можно, – ворчит он вслух. – Какую неделю – жарит и жарит… Спасу нет… Ящик, – это он про кондиционер, – и тот не справляется с поставленной задачей. Двинуть домой, что ли, и принять чего-нибудь этакого… холодненького? Пожалуй…

Тут он напрягается, так как из окна доносится ядреный мужской ржачь. Он укладывает на подоконник пухленький животик и высовывается наружу. Вертит головой. Влево смотрит: всё в полном аккурате, то есть ни единой живой души. Смотрит вправо… Определяет, что шумно в одной из комнат, самовольно превращенной молодыми офицерами в курилку.

– Ну, ясно…

Варивода возвращается за стол, аккуратно устраивается в кресле и лишь потом жмет на кнопку. Входит лейтенант Серегин, порученец и, уставившись, ждет распоряжений.

– Сбегай-ка, голубчик, – следует кивок в сторону, – глянь, чем там офицеры занимаются… Уж больно веселы…

Через минуту порученец вернулся.

– Ну и?..

– Трепотня одна, товарищ подполковник… Не берите в голову…

– То есть?

– Хвастаются друг перед другом..

– На тему?

– Чья любовница проворнее в постели.

– Это хорошо, – Варивода хмыкает. – Свободен.

Порученец уходит. Через полчаса подполковник вновь высовывается в окно и убеждается: в курилке пуще прежнего гогочут.

– Непорядок, – грозно сдвинув брови, говорит он и нажимает на кнопку.

Появляется порученец.

– Они, – Варивода куда-то кивает, – по-прежнему ржут… Сходи и узнай, в чем теперь дело.

Порученец уходит и тотчас же возвращается.

– О чем сейчас? – интересуется подполковник.

Порученец ухмыляется.

– О чем могут мужики трепаться в час досуга, если не о бабах?

Проходит еще полчаса. Варивода продолжает прислушиваться и замечает, что голоса офицеров стали приглушённее. Настораживается и посылает вновь порученца узнать, в чем дело.

Порученец, вернувшись, докладывает:

– С баб, товарищ подполковник, перешли к службе.

– А точнее?

– Про вас злословят… Костерят, на чем свет стоит.

Подполковник вскакивает.

– Вот, свиньи!.. Ничего не соображают… Опять нажрались до поросячьего визга!..

Штаб полка. В своем кабинете, развалясь и почесывая пузо, сидит командир. Скучающим взглядом лениво водит по потолку и стенам.