Дмитрий Сенницкий: Alter Ego. Другое я

Я заново собрал все шары в треугольник и предоставил ему право первого хода, право стрелять первым, все как на дуэли. Дуэль – это тоже игра, только, по существу, и не всегда знаешь, чем она закончится.

Бильярд вырабатывает у человека такие качества характера, как психологическая устойчивость, выдержка, умение сосредотачиваться и сдерживать свои эмоции, это называется терпением.

– В бильярде, как и в жизни, очень важно терпение.

– Терпение? Это слово мне знакомо, оно как-то связанно с платным туалетом возле метро. Гарде! – Он приготовился. – Я объявляю о нападении.

И его шар умудрился выскочить за пределы двенадцатифутового зеленого ринга. В музыке кикс – срыв звука голоса на высокой ноте, а в бильярде это просто неудачный удар.

Действительно, игрок из него неважный, – подумал я, приготовившись к ответному действию. Мощным толчком, я ударил в самый центр скопления шаров. От столкновения они разбежались в разные стороны, как тараканы по кухонным щелям, и один тем не менее смог влететь в угловое отверстие. Последующий мой удар был в корне безрезультатным.

– По какому шару будешь бить? – спрашиваю я.

– Лучше не выбирать. Сразу после того как ты сделаешь свой выбор, у тебя исчезнет любая дальнейшая возможность.

– Это есть субъективный домысел или общий?

– Это туалет бывает общий. Мне вот интересно, – вдруг сказал Олег громко, чтобы я обратил на него внимание, – прелесть игры зависит от навыков и умения соперника?

– Несомненно, – озадаченно я соглашаюсь. – Если человек, с которым ты соревнуешься намного превосходит тебя, то какой интерес с ним бороться? Можно, конечно, постараться стать таким, как он, но в остальном это только присутствие.

– Значит, играет только один, а второй просто находится в том месте. А это забавно. Чего ты так ищешь? – Вопрос, читаемый в глубине глаза, задан так тихо, что выглядит просто длинной мыслью.

– Я? – Я продолжение чьего-то сна.

– Теперь понятно, почему ты играешь в одиночестве, – проговорил Олег чуть лукаво и, подобно фехтовальщику, каким-то невообразимым выпадом поразил дальнюю от него лузу и сравнял счет. – Взять, к примеру, старого мудреца из Индии, Южной Индии, он живет где-то в деревне Хампи, пьет зеленый чай, курит кальян и почему-то все время молчит, мудрец все-таки. – Олег взял синий бильярдный мелок и потер наконечник кия. – Он передвигает фигуры, искусно вырезанные его прадедом из клыков Шер-Хана, и переворачивает шахматную доску, имитируя своего противника. Как ты думаешь, почему старик играет в шахматы сам с собой? Может быть, эта игра ему плохо дается, и он не хочет всякий раз проигрывать или, как ты сказал, присутствовать по соседству. А может, он непобедимый игрок и, чтобы оставаться непобедимым, он предпочитает надежное одиночество.

– Почему он играет именно в шахматы? – Я о чем-то задумался и понял только про шахматы.

– А во что мы сейчас играем?

– В бильярд.

– Бильярд – это те же шахматы, только в движении.

– Говорят, что эта игра предполагает своеобразное сочетание математики и поэзии. – Я, наверно, слышал это по какому-то кабельному каналу.

– Для меня это просто палка с мячиками из фенолоальдегидной смолы. – И он продолжил заливать мои уши пчелиным воском и фенольной смолой. – Когда дряхлый мудрец был еще мал и шустр, как Маугли, когда в глазах его еще бренчала радость, он гулял в джунглях, и уж не знаю, чего он там увидел, льва-людоеда или совокупляющихся лангуров, но он очень испугался.

– Дети они такие ранимые, пугаются по любому поводу. На меня в день рожденья кувшин с кипятком пролили, я потом две недели ни с кем не разговаривал.

– Горячее у тебя вышло празднество. Маугли повезло меньше, от нервного потрясения мальчик с трудом мог выговорить свое имя, а в его замкнутом сознании росло и формировалось нечто страшное и с возрастом привело к раздвоению личности. Теперь он рассматривает всевозможные комбинации и предугадывает ходы своего мнимого соперника, скрытого от посторонних глаз, и ничья его вряд ли устроит.

– А такое может быть?

– В жизни все может быть. – Приятно слышать. – Известный случай расщепления личности произошел с одной молодой француженкой. У нее было две сущности, отличавшиеся друг от друга, как день и ночь. Одна была очень болезненной, робкой, закомплексованной девушкой, а другая – оживленная, кокетливая и уверенная в себе. Переход из одного состояния в другое был не таким уж частым и сопровождался обмороком, после которого она забывала все связанное со своим другим «я». Так, однажды, перейдя в другую свою личность, она с удивлением обнаружила, что беременна и причем уже на девятом месяце.