Дмитрий Сенницкий: Alter Ego. Другое я

Все грехи взаимосвязаны, они поддерживают друг друга, замещают и дополняют. Сделайте заказ сегодня на один грех и получите в подарок еще шесть или семь, но только сейчас и только полный комплект!

Мы присели за столик, усеянный пеплом и сырными крошками, официантка небрежно смахнула сор на линолеумный пол и вытерла мокрые круги от кружек. Олег угостил меня пивом и, обильно жестикулируя, подвел итог проведенного матча.

– Так происходит и по нашей жизни: кто не знает страха, тот не знает разъедающей боли бытия, ты будешь побеждать чемпионов и в тысячи раз будешь мудрее самых мудрых мужей.

– Вот об этом человеке и будет идти речь, – сказал Денис психологу. – Ко всему, что произошло со мной, самое что ни на есть прямое отношение имеет Олег. Который без особого труда мог прыгнуть в мыслительное постижение и заключить, что древняя шаманская культура мексиканских индейцев обрисована на стене его комнаты, а сородич Маугли воевал в шахматы против какого-то фантома или невидимого ручного демона. Олег мог дать множество вариаций по любой интересующей теме, он расщеплял человека на мельчайшие частицы, выворачивал его наизнанку, как волейбольный мяч, и показывал изнутри то, что ты никогда не видел и даже себе не представлял.

Мы еще долго сидели и разговаривали о всякой ерунде, я никогда не обращал внимания на многие простые вещи, но, с точки зрения его философии, все обретало какой-то иной смысл и значение. Он был схож с художником, писавшим картину жизни, накладывая слой за слоем тонкими масляными мазками одно произведение на другое, и становилось не понятно, что в действительности изображено на холсте – его конечная работа или скрытые под жирным слоем красок предыдущие образы. А законченное полотно – ничто без совокупности первоначальных набросков. «Долог путь от ада к свету, – говорил Олег, – мы достигаем просветления по пути от малого до великого. Поднеси монету к глазу, и ты ничего не увидишь. В этой великой малости и кроется вся суть». Позднее я хорошо осознал, что он имел в виду. И какой свет ожидать от этой тьмы.

Александр Константинович что-то записывал, подчеркивал, постукивая по столу шариковой ручкой. Денис бросил взгляд на стоящую рядом приставную к столу тумбу, на которой в форме летающей тарелки лежала чистая хрустальная пепельница. Он достал из кармана распечатанную пачку сигарет и зажигалку.

– Я закурю? – И, не дождавшись ответа, прикурил. Выпуская изо рта тяжелый дым, он повел диалог дальше. – Чем ты занимаешься? – спросил я у Олега.

– Думаю, тем, чем и должен, – ушел он от ответа. – Ты, наверное, подумал, раз я уклонился от ответа, то, скорее всего, я либо наркокурьер, либо убиваю людей. Чаще всего мы лжем, когда совершаем что-то такое, что нам кажется скверным, и боимся признаться в этом. Мне нечего скрывать, но в чем-то ты прав.

– Нет, я совсем так не подумал. А ты убиваешь?

– Все убивают, – проговорил он равнодушно. – А я придаю их земле.

Как и многие другие, решившие разжиться на безысходной участи людей, Олег работал в похоронном бюро. У него была небольшая контора по изготовлению памятников, гробов и различной ритуальной атрибутики. Мне случалось там побывать, в одном из его сараев, насквозь пропахшем солидолом и древесными опилками, где были собраны все ненужные инструменты, старый велосипед, три лыжные палки и одно сломанное весло. Я тогда понял, почему он называет это место барсучьей норой.

– Почему такая работа? Ведь занятие довольно необычное.

– Не вижу ничего необычного. Ты работаешь с людьми, я работаю с людьми, у меня такие же люди, только мертвые. – Он посмотрел на официантку. – Посмотри на нее, она убирает за всеми серые пепельницы и пустые бутылки, остатки салатов и огрызки с неправильным прикусом, эти отходы она выкидывает в полиэтиленовый мешок, который впоследствии утилизируют, зарыв в землю. Мне не приходится мыть грязной тряпкой облеванный пол, какие еще у нас отличия?

На месте того кладбища, где моя мастерская, раньше возвышалась одноглавая крестово-купольная церковь святого Иова Многострадального, с цилиндрическими сводами, арочными, обрамленными пилястрами, окнами, высокими столпами и потолочными фресками, изящными иконами и вызолоченными крестами. Праведный Иов жил в Аравии, он был отцом большого семейства, вел богоугодную жизнь, помогая нищим, больным и обездоленным. Однако он претерпел все бедствия и горести земной жизни: Иов потерял дом, детей и сам заболел лютой проказой. Но никакие лишения не поколебали веры праведника и его любви. Жизнь его является примером для всех людей в том, как нужно переносить испытания и скорби, не отчаиваясь и не ропща. Это я тебе на будущее рассказываю, мало ли что в жизни случается.