Отражают сны нашу прошедшую жизнь или еще не подошедшую, жизнь ненайденную или забытую, кто это знает – тот уж точно знает, сон есть сон и решать вам, вы его моделируете или он вас.
Не судите о человеке по его лицу,
вы заблудитесь в догадках.
Он открыл глаза и долго не мог понять, где сейчас находится – на краю темного города, спасаясь бегством с канистрой подмышкой, или в своей квартире с бледным междуэтажным перекрытием, в которое он, распростершись на кровати, сейчас неясно смотрит. Эта женщина и ребенок в его сне, они приходят к нему каждую ночь, каждую ночь они говорят с ним, только он их не слышит. Сон был настолько реален и правдоподобен, что, даже проснувшись, его мозг не переставал противоборствовать. Александр Константинович мало спал, он относился ко времени ревностно, иногда жадно – семья, работа, диссертация, слишком много сражений для одного человека. Все чаще он задерживался на работе, все труднее засыпал отведенными ночами.
Мы постоянно что-то делаем, то ломаем стены, то воздвигаем, закапываем, перекапываем, сколь многое нам теперь возможно, мы скрупулезно подстригаем секатором кусты, но через год они вырастают снова. И мы снова их подстригаем. Камнепад, поднимаемый горячей бурей, интенсивностью мыслей загромождает он ход из пещеры твоей. Твое дело собирать камни и расчистить проход к свету, добраться наружу дело твое; но зачем эти камни ты за собою тащишь? Что-либо делать не опасно, опасно не знать, что ты делаешь. И дела ваши уже устали, и как им хочется, чтобы и вы устали от них, как статуи ждут они своего разрушения. Но кто из нас не заботился о теле своем и кто не дорожил отношениями своими? Эти кусты не сравнятся с кустами барбариса, они выше всех растущих вековых деревьев.
Мирский обладал исключительным качеством уважать людей и ценил семейные отношения, больше того, он любил свою жену. Время, когда зарождалась их любовь, когда впервые встретились их чувства, пролетело быстро и незаметно, а упоение друг другом осталось по-прежнему сладостным. Он любил ее, ее темно-зеленые глаза, глаза, как море, а в глубине переливающийся морской жемчуг в свете мягкого перламутра. И как не взывать к таким глазам, как не любить их? И за любовь супруга его одарила чудесной девочкой по имени Ира, и этому еще пока маленькому человечку вот-вот уже исполнится семь лет. Сейчас она тихо сидит на кроватке и гладит своего пушистого кота Матисса, нареченного в честь кратера на Меркурии.
Как обычно, Александр Константинович направлялся в гараж за автомобилем, ему нравилось идти и размышлять, вглядываясь в выразительные лица прохожих, он часто находил для себя много необъяснимого, пытался прочитать по ним о жизни их владельцев, об их привычках, особенностях характера или невероятных странностях. Некоторых людей он видел каждый день: кто-то подметал тротуар, кто-то убирал мусорные контейнеры, кто-то так же, как и он, спешил на работу. Все куда-то стремятся, для какой благой цели? Люди идут неуклюже, спотыкаясь о бордюры и канализационные люки, обувь мешает им, цепляясь за любой выступ, любую дорожную сыпь. Это ноги наши придумали себе обувь, и вместо того чтобы их приручить, мы намотали на них свинячью кожу.
Его удивляло, что молодой человек, которого он встретил выходя из подъезда, ежедневно приносил в его дом журналы. Энергия его лица, треплющая, разгоняющая энергия, позволяла ему быть кем угодно, но только не письмоносцем. Так это или не так, но ему так казалось. А вот прошел еще один человек в костюме от итальянского кутюрье с ярко-желтым в черную полоску галстуком, изящно повязанным на воротнике лиловой рубашки. Лицо этого человека не отображало ничего или почти ничего. Лоснящееся лицо гибралтарского рыбака в лиловой рубашке и ярком галстуке отображало похмелье. Три женщины с калейдоскопической спешностью опаздывали в метро. Даже издали от них исходил терпкий аромат духов, они безостановочно щебетали, лица их были приятны, что не скажешь об уставших от высоких туфель ногах. Ему попадались люди с чистыми, сладкозвучными лицами, отражающими здоровье и удовлетворительную жизнь. Лица улыбались, двигались и быстро дышали, покрывались испариной, лица плакали, отекали, блекли, хандрили и вздрагивали, кругом лица, одни лица, целый мир бесчисленных обликов.
Погода в это время года была благосклонна, середина сентября, а в городе так пахло свежестью с напряженным соленым оттенком. Легкий, ненавязчивый ветерок заботливо развевал волосы и подгонял откуда-то свыше пар и тепло, еще ласковое тепло. Как носятся в воздухе мошки, как перелетают нежные птицы, – он ощущал эту природную красоту всеми своими нитями, это были последние теплые деньки, и уже подступающие холода совершенно не меняли его настроения. Но присутствовало особое чувство, чувство чего-то нового, чего-то непроверенного.
Читать дальше