Саша Виндичанская - Карты веером. повести и рассказы

Какая же это радость – вылезти из вонючей коробки и нырнуть в освещенное цивилизованное пространство, где пахнет кофе и люди настроены оптимистично: скоро, скоро они убегут от черной мокрой ночи, от запаха бензина и от забот.

•

Звонит Мария: интересуется, как доехали?

– Барыс тебе привет передавал, поминал тебя раз двадцать. Икоты не было?

Мария смеется неестественно громко, ибо действительно выпивши.

Страна наша теплая и дружественная, поэтому, как правило, бомжам тут хорошо.

Бомжи любят ночевать на набережной моря: дышать морским воздухом, очищая усталые легкие от токсинов.

Утром, в ожидании автобуса вижу парочку, сладко храпящую на газоне. Не просто на траве, а на кем-то выкинутом двуспальном пружинном матраце.

Ровно в семь часов утра начинают работать поливальные установки-фонтанчики.

Парочка наша неопытная. судя по всему. Для ночлега выбрали самый мягкий участок газона, самый пышный. А почему же он самый пышный? Потому что находится в центре площади поливки. Все струйки встречаются в этом месте.

Любовники вскакивают, как ошпаренные коты, и, гнусаво ругаясь, спасают пожитки в пакетах, подписанных гордыми именами парижских кутюрье.

Отойдя на безопасное расстояние, садятся на лавочку. Мужчина отряхивается, мотая головой, как воробушек. Шок прошел, и дядя впадает в молчаливое раздражение.

Припухшая подруга вынимает тряпицу и аккуратно промокает «подсушенную алкоголем» физиономию. С той же мягкой заботой брoсает грязное полотенце на плечи в сырой рубахе.

С угрожающим воем по набережной движется темнолицый аскет. Это уборщик-араб, вооруженный трубой. Она-то и воет, штука вроде уличного пылесоса, только наоборот: гонит мелкий мусор.

Араб суров, бесстрастен. Ему показали направление гона окурков и бумажек, и он следует указаниям. Парочка бездомных сидит как раз на магистрали мусорного перегона. Они не чуют беды, поскольку еще сохранили веру в логику поведения.

Уборщик – наоборот, фаталист. Он слушается лишь указания свыше, и не отступит с маршрута ни на асбу 1 1 арабская единица измерения длины . В следующие секунды парочка окутывается облаком пыли, на влажную одежду налипает шелуха, волосы, салфетки и прочая.

Мужчина полностью теряет связь с внешним миром. Наверное, чувствует, что наступил Армаггеддон. Во всяком случае, бурое лицо уборщика поддерживает эту нить мысли…

Женщины же всегда более приземлены и конкретны.

– Аллаха на тебя нету! – сипло кричит тетя, грозит кулаком нападающему и прибавляет, подумав, «длинное непечатное ругательство».

Автоматически звучит в памяти цитата из Булгакова, и я представляю, что бездомные – Мастер и Маргарита, проснувшиеся после бала здесь, на траве. Заботливая нежность женщины, замкнутый трагизм мужчины. Одинокие, обреченные.

Завершающая стадия: два грациозных и застенчивых эфиопа собирают «крупный» мусор. У них пластмассовый бак на колесиках, в который они ловко кидают всякую гадость. Особо крупные предметы сволакивают поближе к дороге – до тех пор, пока не проедет мусоросборка.

Дойдя до матраца, вежливо спрашивают у бомжей: это ваше?

Женщина милостиво отмахивает: забирайте, нам эта рухлядь больше не нужна.

Тихонько подрагивая, они закуривают один бычок на двоих и приходят в себя на скамеечке, любуясь романтическим идеалом: гладью моря, матовой после рассвета.

Жизнь потихоньку налаживается.

Рождение моей старшей дочки Женечки было отмечено «отпуском» цен. Правительство сказалo: гуляйте! Хватит жаловаться на пустоту! Нельзя жаловаться на то, чего нет! Вот вам батончики, сыр пошехонский, постное и коровье масла. Конечно, счастья было много, особенно от батончиков «Рот Фронт». Но скоро выяснилось, что жалобы не исчезают, а по закону сохранения вещества перетекают в иные виды, печально-российские:

«Во кармане ветер дует, ветер дует,

Кошелек гремит-то лишь пустой!» 2 2 русская народная песня

Ну, и, оказалось, что рассчитывать особенно не на кого. Кроме маминых долларов, пересылаемых с оказией, больше доходов не было. Пособие по уходу я брала раз в три месяца, иначе не стоило и ехать. Но были добрые люди, и они мне находили учеников.

В их числе, например, была известная спортивная массажистка Маша, которую я обучала сольфеджио.

Она хорошо продвигалась и платила не дурацкими бумажками, а профессиональными массажами, исправив сколиоз и дав вообще представление о том, как это – ухаживать за собой. Я бы с удовольствием научила ее и теории, и гармонии, и полифонии – а она бы довела мое тело до совершенства. Но Машенька забеременела, и не понятно, от кого, и занятия наши прекратились.