Ева Ли - Дышать больно

© Ева Ли, 2016

© Александр Дьяков, фотографии, 2016

Корректор Ксения Кованная

ISBN 978-5-4483-2206-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

За этот текст я садилась несколько раз, но дальше общих фраз и банальных мыслей дело не шло: я была не готова, не готова и сейчас.

Для того, чтобы написать эту историю, нужно очень много сил – и физических, и душевных. Ни тех, ни других у меня давно уже нет.

Но однажды я обещала ей, что напишу нашу историю такой, какой она была, какой она могла бы быть, какой она никогда не была и уже не будет.

Это текст о моей единственной подруге, которую я называю не иначе как «постигшая звук», ибо меня она сполна постигла.

Это текст как реквием по ней, так рано умершей, словно мне в наказание, словно мне в благословение.

Это текст о том, что стоит за моей третьей татуировкой. Татуировкой лилий. Это текст о том, почему я отвечаю, что ненавижу эти цветы.

Это случилось именно так, как я все и описала, неверно расставлены только некоторые запятые, да и точки не на тех местах, точки вместо многоточий; неверны и мы сами.

Мы были вместе ровно год, двенадцать месяцев, поэтому и повествование разбито на эти самые двенадцать кровавых месяцев. Самое тяжелое время, самое темное. От него я не могу отойти до сих пор. И что-то мне подсказывает, что вряд ли смогу.

С того самого дня, четвертого мая девятого года, прошло уже семь лет, но каждый раз, стоит мне только спуститься в метро, я понимаю, что и не было никаких семи лет, что все было буквально вчера, что все эти года прошли мимо меня, что жизнь для меня остановилась в тот самый миг, когда моей подруги не стало.

Все началось в мае, и в мае же закончилось…

Я всегда плохо переносила зиму, и она это знала. Моей мечтой с детства было переехать в какую-нибудь страну, где будет ровный климат круглый год. Я даже нашла пару таких стран…

Но спустя семь лет после того, как ее не стало, я все еще в Питере. Все эти годы я училась обходиться без нее и, кажется, даже привыкла к ее тотальному отсутствию, но этой зимой, особенно холодной, особенно снежной, я поняла, что ни черта я не научилась, ни черта не привыкла и вряд ли уже когда-нибудь привыкну, или смирюсь, или приму.

Я поняла это, когда больная насквозь (я не вылезаю из хронического бронхита, не слезаю с антибиотиков, на моих обветренных и запекшихся губах постоянно выскакивает герпес, хронически низкая температура, хронически холодные руки, ни одни перчатки не спасают от питерских холодов, от питерских снегов, хроническая тоска по ней) ехала в метро с работы.

Десять станций. Каждый вечер я снова и снова пересчитываю их, но их снова и снова ровно десять: не больше, не меньше. И все эти десять станций я думаю только о ней. С того времени, как пошел снег, а в этом году он начал идти рано. Впервые за семь лет. Это первая снежная зима после нашего девятого года.

Все мои мысли только о ней, без конца и края, как в заезженной пластинке. Воспоминания вперемешку с воспоминаниями…

…а проснулась я от звуков лютни: камерная музыка, эпоха ренессанса, золотой век Европы, Нидерланды тоже входят в список.

Нидерланды…

Страна, где Мари родилась…

Мари?!

Я вскочила в постели, постель была не моя, да и комната была чужой, в этом городе я впервые ночевала не дома, хотя этого дома у меня еще здесь и не было: за окном было утро третьего мая восьмого года, Питер, пахло лилиями, букет стоял рядом, на столике рядом с кроватью, кровать была не моя, ее. Да и квартира тоже была ее.

Тихая камерная музыка играла еле слышно, создавая иллюзию, что это все мне приснилось: вчерашняя прогулка по набережной, заходящее солнце, ее рука в моей, ее улыбка мне, ее длинные с красным отливом темные волосы, развевающиеся на ветру, ее мотоцикл и ее тело в моих руках, – все это не более чем сон, ведь не могли же мы вот так встретиться, просто вот так, я шла по мостовой, она ехала на спортивном темно-синем мотоцикле, нет, мчалась, рвала ветер на части, разрывала мир своим бешеным рыком, своими отчаянными мыслями обо мне, как и я – о ней, мы не знали ничего друг о друге ровно до той секунды, когда наши пути пересеклись – вот так просто! – посреди дороги, я слушаю музыку, пьянящий транс, не смотрю по сторонам – по сторонам смотрят только дураки, они же придумали тормоза и подушки безопасности – она мчится, не разбирая дороги, почти двести, вдруг замечает меня, громко, безжалостно сигналит, я поворачиваю голову – что-то, какой-то посторонний шум вмешался в мою неземную, невозможную, доводящую до слез музыку, и вижу ее, заносящую на повороте, иначе она меня собьет, – время замедлилось, нет, оно просто перестало существовать, оно перестало быть по определению, и я вижу только наездницу мотоцикла, которая стремится избежать столкновения.