Нэлли Журавлёва - Соло под аккомпанемент белой флейты

– Париж! Монмартр! – говорила Серафима Степановна, штопая Наташины колготки.

И Наташа знала, что придет то время, когда афиши с ее портретом будут украшать не только этот город.

Она пришла в театральную студию городского Дворца культуры (по инерции он еще существовал), уверенная в том, что все главные роли будут ее. Она получила такую роль – Маленькой разбойницы в «Снежной королеве». И когда на репетиции руководитель безнадежно развел руками, сказав: «Ты играешь или себя, или Мальвину, но не Маленькую разбойницу», и отдал роль другой девочке, Наташа не пала духом, не ударилась в слезы, а продолжала ходить на репетиции во Дворец и репетировала дома, уверенная в том, что когда-нибудь что-нибудь случится, и руководитель сам предложит ей выручить спектакль. Поняв, что в спектакле главное образ, а не собственная личность, она даже сочинила песню для Маленькой разбойницы.

Говорят, в чудо надо верить, и оно случится.

И… свершилось!

Должна была состояться генеральная репетиция, все были в сборе, а исполнительницы Маленькой разбойницы не было. Руководитель нервничал. Явившийся посыльный сообщил: заболела.

Наташа не растерялась, вышла на сцену и, произнеся заглавную фразу героини, запела. Руководитель твердил: «Та-ак… та-ак…» Наконец, он хлопнул в ладоши и, взмахнув рукой, сказал: «Все по местам! Поехали!».

Это была первая Наташина победа. На фанерной афише Дворца культуры значилось: «…в роли Маленькой разбойницы – Наташа Калистратова».

В школе Наташа чувствовала себя звездой, весь класс не пропускал ни одного спектакля с ее участием. Но звездного себялюбия она, казалось, была начисто лишена: во-первых, после премьеры руководитель при всех сказал: «Если заболеешь звездной болезнью, выгоню», во-вторых, свой успех она считала естественным, чувствовала, что это только ступенька к большой славе. Один лишь раз в разговоре с мамой у нее вырвалось: «Хм, бегают за мной хвостиком, в рот готовы заглядывать». Это об одноклассниках. Серафима Степановна, кажется, впервые свела брови и хоть с ласковым «Доченька», но строго произнесла:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что кругом серость, достойная быть лишь твоим шлейфом? Учти, люди высокомерия не прощают. У каждого есть свой талант.

– Ну, мам, ты скажешь! Какой может быть талант, например, у Петрова?

– Придет время, и, возможно, Петров удивит всех. Скажи, пожалуйста, разве не талантлив наш дворник Митрофан Иванович?

Наташа засмеялась:

– Такую работу каждый выполнять может, у кого руки, ноги есть: знай, подметай.

– Ты так считаешь? А сравни наш двор и соседний. Красивее наш двор? А почему? Потому что Митрофан Иванович не только метлой орудует, но и душу в свое дело вкладывает, любой талант без души – ничто. Мужское ли дело клумбами заниматься? А ведь соорудил, да какие оригинальные! Садите, женщины, цветочки, каких душа запросит! Сам Бог велит такие клумбы засадить необыкновенными цветами. А кусты? Ведь подстригает. Какую только форму им не придаст! А беседка? В каком дворе еще найдешь такую беседку? А ведь сам сделал. И заметь, бескорыстно все, никто его не обязывает, зарплату платят только за работу метлой. И цветов ему никто не преподносит, и в славе он не купается, и зарплата более, чем скромная. Ты подумай, много ли было бы артистов, если бы слава не манила?

Серафима Степановна долго не могла успокоиться после той злополучной Наташиной фразы. Нет, нет, да и возвращалась к той теме. Однажды рассказала историю о том, как сгорел талант актрисы, после того, как она возомнила себя звездой, как сгорела она сама, в результате спилась и умерла в безвестности.

Наташа, уткнувшись матери в плечо, тихо проговорила:

– Мам, ты не переживай, я по глупости тогда сказала.

– Натуничка, ты умная девочка и глупостей говорить не должна.

– Не буду. Обещаю.

– И постарайся вслух поменьше обещать. Лучше внутри себя.

– Я же только тебе.

Наташа часто вспоминала тот разговор и понимала, как права была мать, советуя вслух ничего не обещать, но трудно было не мыслить о своей избранности.

Наступил день, который открывал Наташе дорогу в большую жизнь.

На фасаде Дворца молодежи в областном центре висел огромный красочный транспарант «Молодые таланты». Вестибюль был полон зрителей.

Такого скопления участников за кулисами Наташе видеть еще ни разу не доводилось. Было и шумно, и суетливо. И ни одного знакомого лица! Сновали какие-то тетеньки и дяденьки, чем-то или кем-то распоряжались. Не было ни преподавателя, ни Олега Чурсина – исполнителя мужской партии в Костиной композиции. Не было Зорина, хотя Наташа, привыкшая в последнее время к его вниманию, надеялась, что он непременно встретит ее. «Хоть бы Костя появился, что ли!» – тоскливо подумала Наташа. Стоя у огромного окна, прижавшись к подоконнику, она вдруг со страхом подумала, что исполнителей так много, что она потеряется среди них, и ее просто никто не заметит, или еще хуже, – она провалится, опозорится, и тогда, прощай, консерватория, и не будет никакой Италии, никакого Средиземного моря, и замуж за Костю она, конечно, не выйдет. Почему-то вспомнился Родионов… он никогда не увидит афиш с ее, Наташиным, портретом…