Владимир Кулаков: Шаги по осени считая… (сборник)

– Осторожно, унучек, не обожгись! Ну, с Богом!..

Бабка Степаниха улыбалась, становилась вновь такой доступной и родной…

На сельском погосте, среди буйства бурьяна и разнотравья чернозёмной полосы, под осенними небесами, ежегодно лежат антоновские яблоки. Смотрит на них с фотографии моя бабка Степаниха. Смотрит и улыбается…

Осень – экслибрис моей души…

В Москву вернулось тепло. Туман. Светящимися одуванчиками угадываются фонари на обочинах. Фары машин рвут вертикали и горизонтали. Автомобили не едут – летят над невидимыми трассами.

Глаза блуждают в поисках красок. И не находят. Мир погрузился в однотонность, томящую плоскую невыразительность. Октябрь неожиданно стал дальтоником.

Небо ровное, одноцветное. Как загрунтованный холст. Сегодня он до того серый, что можно поцарапаться.

Что ж, попробую что-то нарисовать. Помогу Осени вернуть краски. Возьму пастельные мелки и карандаши. Твёрдые и мягкие. Сухие и масляные. Пройдусь серо-голубым по серо-белёсому получится лента клубящейся осенним туманом Москва-реки.

Чуть бледно-жёлтого с размытым аквамарином – извилистые призраки набережных Воробьёвых гор. С тихим листопадом на косогорах.

Углём по холсту – шпиль университета, исчезающий в молочном бесцветьи.

Сиренево-серыми мелками по горизонту – даль осенняя. Призрачная, изломанная. Манящая, трепетная…

Немного розового в небесах – усилия солнца, пытающегося пробить брешь в беспощадной серости. Как надежда…

Ярких красок сегодня не будет. Чтобы не испугать, не потревожить задумавшуюся, взгрустнувшую Осень…

Волнующая вибрация пастельного штриха. Подушечками пальцев по холсту – как нежными кисточками души…

Своими красками рисую мир. Такой вечный и могучий. Такой беззащитный, сиюминутный…

Век пастели недолговечен. От малейшего прикосновения краски осыпаются. Как уберечь, сохранить?..

Только – в душе. Вечное хранилище.

Хранилище Вечности…

Метеосводка не радует. Всё замерло в ожидании…

В этом сонном царстве кто-то опрокинул чашу осенней Грусти. Она разлита повсюду. Прохожие поскальзываются на ней, шлёпаются, опускают плечи, бредут дальше, подняв воротники.

Грусть повисла на деревьях. Голые ветки, едва шевелясь, переговариваются о неожиданной напасти.

Облака жмутся друг к другу. Им тоже досталось. Осенью высоко не полетаешь.

Пожухлая, ещё не убранная листва, грустно взирает на облака, словно говоря:

– Вам-то хорошо… Вы – перелётные, а мы…

Щенок с радостным лаем выскочил из подъезда. Пробежался, огляделся, потянул мокрым носом. Пару раз неуверенно тявкнул, поперхнулся и сник. Его хвост и уши загнулись вопросом. Он вздохнул, и побрёл назад – дома лучше.

Из поднебесья, медленно кружась, опускается на землю жёлтый кленовый "вертолётик". После листопада клён начал сбрасывать первые семена. Небо тоже готовит к полёту "белых мух". Пробные полёты осенне-зимней эскадрильи…

Где-то тихо звучит рояль. Мелодия нежная и грустная. Прозрачная, как моё оконное стекло.

Внизу проехала поливалка. Оставила за собой глянцевый след и скрылась. Зачем в октябре поливать остывший асфальт? Что в этом мокром зеркале можно увидеть?

Может кто-то попытался смыть осеннюю Грусть?..

Октябрь завершил карнавал листьев. Напоследок выстрелив снежным салютом из всех небесных орудий…

Он накрыл белым капюшоном яркие краски, словно привидение. Утром все ахнули: мир за ночь поседел…

Твой телефон со вчерашнего вечера молчит. Где ты? Как ты?..

Прилетели синицы. Тенькают, суетятся, торопливо вещают миру о приближении зимы, являя собой прелюдию к долгой грустной рапсодии.

В палисаднике цепочка кошачьих следов. Их внимательно изучает недоверчивая ворона…

Грустный рингтон безответным минором аккомпанирует уходящей осени.

– Абонент не отвечает…

Балконная дверь опрометчиво распахнула душу, впуская коварный сквозняк. При выдохе пар с клубящейся радостью вырывается на волю – наконец-то! Невидимое ранее обретает плоть…

Зябко. Но мороза ещё нет. Бьют по подоконнику тяжёлые капли. Снег постепенно тает, рождая дождь и туман. Влага смывает уверенные краски с холста осени, превращая их в тусклую акварель предзимья. Ни осень, ни зима…