Маргарита Петрюкова - Тайная жизнь Дилана Бладлесса

Когда все наконец готовы к отъезду, я вздыхаю с облегчением. Мне не терпится убраться отсюда, закрыться в своём номере в гостинице и провалиться в сон. Последнее время меня терзают довольно мрачные мысли. Я хочу поговорить об этом с ребятами, но не нахожу в себе сил. Хочется, чтобы они сами догадались, поняли, что со мной что-то не так, сели и начали откровенный разговор. Но этого не происходит. Я хочу разобраться в себе, остаться наедине с собой. Но это невозможно. До этого мы записывали альбом, сейчас мы в туре, где и пробудем следующие несколько месяцев. Потом небольшая передышка, а затем летний тур по фестивалям Европы, России и Японии. Не уверен, что смогу это выдержать.

На улице ждут поклонники, которые сразу кидаются к нам с блокнотами и фотоаппаратами. Приходится остановиться на полпути к фургону и отрабатывать свои гонорары. Не скажу, что мне это не нравится. Многие говорят также, что мы, артисты, презираем своих фанатов, считаем их быдлом и тупицами. Таким людям хочется задать вопрос: по-вашему, у нас самих нет кумиров? Нет тех, кто вдохновил нас заниматься тем, чем мы занимаемся? Мы ценим каждого поклонника. Поддержка, которую они нам оказывают, колоссальна, и наша благодарность не заставляет себя ждать.

Автограф-сессии, встречи с фанатами после концертов, фото – это всё, что мы можем сделать для них. И мы делаем.

Красивая девушка пристраивается рядом со мной для фото, и я кладу руку ей на плечо. Вспышка.

– Спасибо, – девушка забирает у фотографировавшего свой айфон и поворачивается ко мне. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – отвечаю я с улыбкой. – Спасибо, что пришла.

Её место занимает другая, не менее красивая. Вспышки фотоаппаратов ослепляют меня, но я терпеливо позволяю каждому желающему подойти ко мне, обнять, поцеловать, перекинуться парой слов, подарить какую-нибудь безделушку, сделать фото.

Я стою здесь, отдаю им свою энергию, самого себя и вижу, как рядом мои коллеги по группе делают то же самое. За этим мы пришли в наш мир. Я вижу, как люди в толпе знакомятся. Возможно, многие из них станут друзьями, у кого-то завяжется роман. Наша музыка призвана объединять людей, дарить им надежду и позитивные эмоции. Музыка – очень сильное оружие, способное перевернуть всё. Так я думал. Представьте только, на концерте я могу одним движением руки заставить сотни людей замереть, а потом я щелкну пальцами, и они будут прыгать. А потом я снова остановлю их. И они будут выполнять эти команды с удовольствием. Куда до нас партийным лидерам или сектантским проповедникам? Достаточно написать хит, собрать зал, дать аудитории мощный заряд энергии и они полностью в твоей власти.

Странно, что никто ещё не додумался использовать огромную силу музыки во зло. Ведь это проще простого. Но этого не происходит, видимо потому, что музыка просто не может служить злу. Её прямое назначение – радовать. И люди будут прыгать на моих концертах в едином порыве, и останавливаться по одному моему знаку, но это просто шоу. И все мы не больше чем его часть, несмотря на то, что люди в зале считают меня Богом. А кто я на самом деле? Этого не знаю даже я сам. Я человек из плоти и крови, со своими желаниями, достоинствами и недостатками. Я тот, кто оставит след в истории рока, тот, кого любят миллионы людей по всему миру, тот, кому завидует добрая половина представителей шоу-бизнеса, тот, кто перевернул представление об альтернативной музыке с ног на голову. Я Дилан Бладлесс. Я рок-звезда.

Я почти ничего не помню из своего детства, но всё, что приходит сейчас в голову – сплошь хорошие воспоминания. Этот старый стереотип об успешном музыканте с трудным детством давно канул в лету. Я вырос в благополучной семье, в которой не было наркоманов и алкоголиков, и был стабильный доход. Мы никогда ни в чём не нуждались, меня не дразнили в школе, учился я тоже хорошо.

В средних классах я познакомился с Майком и Лейтоном, у которых дома тоже было все в порядке.

Изредка слыша в новостях, как пьяный житель нашего городка избил свою жену до полусмерти, мы искренне удивлялись, как такое вообще возможно. Наши родители всегда оберегали нас от подобных вещей, заставляли думать, что мир идеален, но это было не так.

Мне было лет десять, когда я впервые столкнулся с человеческой жестокостью лицом к лицу. Тогда было дикое время, начало девяностых, беззаконие, новостные сводки пестрели сообщениями об убийствах, грабежах и изнасилованиях. Но нам казалось, что подобные вещи никогда не коснутся нас. Мы жили в наших домах с уютными садиками, обнесенными дощатыми заборами, которые являются лишь частью внешнего интерьера. Завтракали кукурузными хлопьями с апельсиновым соком, прогуливались в маленьких парках, абсолютно не думая о том, что где-то в этот самый момент кого-то до полусмерти избивают бейсбольными битами в одном из темных переулков.