Маргарита Петрюкова: Тайная жизнь Дилана Бладлесса

– Привет, Балтимор! – говорю я, отдышавшись. – Мы рады снова быть здесь!

Зрители кричат и хлопают, а я мысленно вздыхаю с облегчением, что назвал правильный город. Не то, чтобы я халатно относился к поклонникам, но долгие гастроли располагают к тому, что рано или поздно неприятный казус случится.

– Как дела, Балтимор?

Одобрительный гул в ответ. Наш басист Энди вытирает лицо полотенцем и подходит к краю сцены, отчего толпа начинает кричать ещё сильнее.

Программа рассчитана на полтора часа, и за это короткое время мы собираемся зажигать так, как мы любим и умеем. Никто ещё не уходил недовольным с концерта Children of Pestilence, и сегодня этого не произойдёт.

Звук в клубе и правда потрясающий. Это было слышно ещё на саундчеке, но сейчас, непосредственно на выступлении, он превосходит все ожидания. Толпа разделяет наше мнение, они отрываются на полную катушку, прыгают в такт, поют вместе со мной. Делай то, что любишь, делай это с душой, и ты добьешься успеха. Мы добились.

Красный, синий, зелёный – цвета мелькают перед моими глазами, выхватывая из толпы взволнованные разгорячённые лица. Рябит. Я опускаю веки, падаю на колени, полностью растворяясь в своём пении. Слышу свой голос в мониторах, верчусь волчком по сцене, открываю глаза, вижу Энди, который прыгает с гитарой в опасной близости от края, делаю ему знак рукой, чтобы он отошёл на несколько шагов назад, но басист в ударе. Он остервенело дергает струны, мы исполняем один из самых агрессивных наших треков. Он отнимает много сил в плане перформанса, но любим публикой, и мы идём у них на поводу. Лица людей в зале становятся злее, я кричу в микрофон что есть мочи. Волна энергии, исходящая от аудитории заставляет меня отшатнуться назад, но со своим криком я выпускаю всю боль и злобу, и энергия смешивается, воздух тяжелеет, это ощущается почти физически. На нас обрушивается барабанный бой Джея, усиленный лучшим музыкальным оборудованием, от баса вибрирует всё вокруг, я стою на четвереньках и смотрю в пол. По лицу струится пот. Всё стихает, но лишь на мгновение, и в следующий момент публика разражается благодарственными криками. Я поднимаюсь на ноги и окидываю зал невидящим взглядом. Пот заливает глаза, я отбрасываю мокрые волосы со лба. Это простое движение приводит девушек в первых рядах в экстаз, а мы медленно спускаемся со сцены.

Гул в зале не прекращается, эти люди знают – Children of Pestilence выйдут на бис.

Менеджер очень кстати раздает нам сухие полотенца, я прижимаю своё к лицу. Кто-то хлопает меня по плечу, но я не вижу, кто это. В бэкстейдже темно, перед глазами пляшут цветные круги. Пара минут на отдых, и мы снова сцене, снова толпа неистовствует, гитары ревут. Мы играем три трека, прощаемся с публикой, благодарим их и уходим со сцены. Теперь окончательно.

В зале зажигают свет, техники идут убирать инструменты, а я снова в своей тёмной гримёрке. Стягиваю с себя мокрую от пота футболку и непроизвольно бросаю взгляд в зеркало. У меня красивое тело, достаточно красивое для моего возраста, хотя и не такое идеальное, как было, скажем в начале карьеры. Возможно, оно тогда и привлекло к нам некоторую часть женской аудитории. Впрочем, мной восхищаются в Интернете и по сей день, так что жаловаться не на что.

Татуировки нисколько не портят меня, скорее наоборот. Да и как искусство может что-либо испортить? А тату – это искусство, кто бы что ни говорил.

Кто-то из организаторов поставил на стол коробку с пиццей и тихо выскользнул из комнаты. Я отломил кусок, но, подержав его в руках несколько секунд, положил обратно. Я не голоден. Никому не говорил об этом, но что-то непонятное творится с моим аппетитом. Может это из-за препаратов, которые я принимаю?

Внизу слышен смех, это ребята делятся впечатлениями от концерта. Я натягиваю сухую футболку и нехотя спускаюсь к ним.

– Отличное шоу, Дилан! – хлопает меня по плечу менеджер.

– Только Дилан? – картинно надувает губы Джей.

– Нет, – исправляется тот. – Конечно, нет.

Энди уплетает пиццу за обе щеки, а гитаристы Лейтон и Майк полностью увлечены своими телефонами. Они жалуются друг другу на плохой вай-фай и пытаются сделать селфи. Джей притащил из холодильника пять бутылок пива и раздал всем нам. Я откупорил свою, сделал глоток и почувствовал, как холодный напиток пошёл вниз по пищеводу.

Почему-то у меня такое странное чувство, словно я смотрю на происходящее со стороны. Вот я стою со своими друзьями по группе в комнате, пью пиво, смеюсь, но я – это не я.