Ирина Белояр - Уайтбол. Социальная фантастика/н/ф/мистика

– Осипенко сейчас подойдет, – сообщила она. – Вы что-то хотели?

– Хотел. Выкладывайте, что вам известно.

– О чем? – недоуменно спросила Анна.

На секунду Христо усомнился: может, вообще не было никаких чудовищ, все это горячечный бред? Хорошо, если так.

– О нашей поездке.

Доктор пожала плечами:

– Известно, что вас оттуда привезли в сильно потрепанном виде.

– И кто ж меня потрепал?

– Вы в трещину провалились. Выбрались оттуда и заблудились. Совершенно непонятным образом оказались совсем не там, где вас искали. Кислород у вас кончился. Наверно, это все, – с наигранным спокойствием закончила доктор.

– А искали меня около живого вулкана, – уточнил капитан.

Анна сдалась. Вздохнула:

– Да.

Значит, все правда. И чудовища не прибредились, и излишняя осведомленность доктора не почудилась.

– Ясно, – резюмировал Христо. – По крайней мере, спасибо, что все-таки нашли.

– Не нашли, – медленно ответила Анна, в упор глядя на командира. – Слизень принес вас к машине.

– Слизень?

– Да. Это создание спасло вам жизнь, капитан. Вы чуть не разминулись с вездеходом.

– Как такое могло случиться?

– Вся ваша электроника приказала долго жить. Коммуникационные устройства, камеры, все. Черный ящик уцелел, благо там несколько уровней защиты. Что стало с остальной аппаратурой – сейчас разбираются техники.

– Догадываюсь, что с ней стало. Эти чертовы улитки постоянно шарашили меня электричеством. Спасибо не насмерть… Доктор, перестаньте сверлить меня взглядом, раздражает.

– Извините, капитан.

– Можете идти.

Анна задержалась у дверей:

– Михаэль Станкевич просился к вам.

– Чего хотел?

– Переживает.

– Пошел он со своими переживаниями. Гоните в шею.

Доктор вышла из каюты.

Не только капитан пребывал в шоке. Все посвященные пребывали там же. Что до нашей группы – мы чувствовали себя жертвами мистификации. Белковый организм в условиях Ганимеда! Невозможно. Однако нам привезли это самое невозможное и поставили перед фактом: несколько часов назад оно бегало и прыгало.

В день приобретения мы откровенно буксовали. Назавтра не помню у кого возникла идея, как наши новые знакомые существуют здесь: энергетический скафандр. Выражаясь человеческим языком, защитное поле. Ни о характере, ни об источнике этого поля мертвые ткани не подкидывали ни единой догадки. Но оно, безусловно, было и держалось долго: несколько часов контрольные образцы, которые мы поместили в «уличные» условия, не претерпели никаких изменений.

…Много позже земляне подсовывали циклопам самые разные датчики. Датчики фиксировали что угодно, кроме пресловутого «скафандра». Еще позже, а именно – двадцать лет спустя, когда общение стало более-менее беглым, контактеры напрямую спрашивали у Чужих о защитном поле. Чужие не поняли, о чем речь. Долгое время мы не знали: то ли грешить на скрытность соседей, то ли на пресловутый понятийный барьер. Безапелляционные заявления циклопов – мол, на все воля Города – нас, ясное дело, не устраивали.

Регистрировать это поле мы не умеем до сих пор.

Старший штурман появился в палате через пятнадцать минут.

– Привет, путешественник. Как ты?

– Так. Немного жив, немного соображаю. Почему на корабле утечка информации?

Осипенко удивленно поднял брови.

– Врач знает больше, чем ей положено, – пояснил Христо. – Кто еще?

Володя покачал головой:

– Не больше. В рамках… – он запнулся и осторожно закончил:

– В рамках необходимых исследований.

– И давно у нас доктор специализируется по инопланетянам?

Штурман на секунду отвел глаза, потом хмуро ответил:

– Доктор специализируется по тебе. Ты – часть проблемы. Извини, Христо. Биологи занимаются слизнем, Анна – тобой. Психолога я пока ни о чем не информировал, поскольку ты валялся без сознания… пойми ситуацию правильно.

Вот так. Капитан теперь «часть проблемы». У Христо появилось иррациональное чувство, будто не переломанные ребра мешают ему дышать. Это гигантский муравейник обрушился на человека всей своей тяжестью. Обрушился и размазал в лепешку. Никогда больше не собрать воедино кости. И прежнюю жизнь тоже никогда не собрать воедино.

Да нет, все верно. Каждый участник экспедиции помимо основных обязанностей еще и объект исследований. Ничего нового. Но почему тогда так неуютно? Взгляды эти напряженные, вот что. Одинаково напряженные взгляды врача и старпома. Не знают, как относиться. Командир – и в то же время неизвестно кто. Возможно, психически больной. Или вообще лазутчик Чужих… хрен его разберет. И сказать лишнее страшно, и не сказать нельзя.