Леонид Рожников - Ева - сборник рассказов

Больничное утро началось с раздачи таблеток и градусников. Затем пришла опрятная поджарая старушка с тележкой, при виде которой публика в комнате оживилась.

– Мальчишки! Ням-ням, – поздоровалась бабулька и зачитала с ладошки список фамилий: – Грачев – простой. Сулейманов – пятый. Шилов – простой. Ковалевский – пятый. Мухамеджанов – нулевой.

Выкрикиваемые подходили с тарелками и, получив еду в соответствии с номером, усаживались за стол у окна.

– А мне вчера мой врач сказал, что можно кушать, почему никакой? – с трудом оспорил разнарядку Мухамеджанов.

– Сказал – палку к жопе привязал. Нету тебя! – объяснила ему бабушка номер диеты, и пока голодный узбек переводил на родной язык странную фразу, развернула тележку и уехала.

Не поименованный в бумаге Вадим промолчал. Проснувшись, он твердо решил здесь не задерживаться, да и есть по-прежнему не хотелось.

После завтрака ему единственному в палате привезли капельницу.

– А что там? – спросил он у медсестры, коловшей вену.

– Лекарство, – ответила девушка. – Когда закончится – нажмете на кнопку в стене.

Распластавшись на кровати, Вадим покорно замер, наблюдая за действием закона сообщающихся сосудов. Пластмассовая канистра над ним медленно морщилась, теряя прозрачную жидкость.

– Аналог но-шпы, сосуды расширяет. – Сосед слева отложил журнал с кроссвордами и протянул жесткую и твердую ладонь, которую Вадим пожал свободной рукой. – Сергей. Ковалевский, – представился он.

Голос у мужчины был под стать его медвежьей хватке, утробный, словно органный бас. «На моряка похож», – подумал Вадим, вглядываясь в обветренное лицо.

– Вы здесь давно?

– Вторую неделю.

– А меня вчера скрутило, первый раз такое… – И, повинуясь инстинкту, руководящему речевым аппаратом больных и стариков, Вадим принялся рассказывать незнакомому человеку о своих недугах.

– Разберутся, – терпеливо подытожил Сергей. – Врачи нормальные. Узбека вчера еле живого привезли, мычал только, а сейчас уже еды просит.

– Ну да. – Вадим с удовольствием посмотрел на Мухамеджанова. – И все-таки залеживаться здесь нечего. Дел полно, – сказал он, вспомнив о курсах английского.

Впитав содержимое капельницы, Вадим отправился на прогулку по этажу. Не занятые процедурами пациенты группами и порознь курсировали по коридору от края до края со скоростью, определявшейся их физическим состоянием. У многих из животов торчали какие-то трубочки, уходившие концами в набедренные целлофановые пакеты, у одного – двухметрового гиганта, опиравшегося на передвижной штатив с мензурками, – не только из живота, но и из носа, и из груди, так что весь он напоминал растерзанного робота-андроида. Назло животному любопытству Вадим отвернулся от великана и случайно заглянул в приоткрытую дверь ординаторской. В комнате на диване сидел молодой врач с окладистой, вопреки возрасту, бородой и просматривал рентгеновские снимки. Журнальный столик перед ним был завален историями болезней. Вадим постучал и, не дождавшись ответа, вошел, не понимая, куда девать вдруг ставшие лишними руки.

– Здравствуйте!

Бородач оторвался от чтения и неодобрительно посмотрел на посетителя.

– Я – Никифоров, из двадцать третьей палаты, наверное, – представился Вадим. – Вы не знаете, когда мне домой можно будет съездить?

– Домой? – удивленно переспросил доктор. – Как фамилия?

Вадим повторил.

– Так вас же сегодня только положили? – еще больше удивился он, сверившись со списком.

– Да. Но я нормально себя чувствую. Ничего не болит.

Бородатый врач некоторое время изучающе смотрел на Вадима и, видимо сделав над собой определенное усилие, объяснил:

– Выходить никуда нельзя. Пока вы здесь, за вас отвечают работники больницы. В частности – я. Вдруг вас машиной собьет?

Вадим не нашелся что ответить, пожав плечами.

– И потом, – продолжил доктор. – То, что вы сейчас себя хорошо чувствуете, абсолютно ничего не значит.

– А что со мной?

– Пока непонятно, – ответил медик, снова принимаясь за чтение.

Вернувшись в коридор, молодой человек догулял до опечатанного бумагой балкона с видом на Останкинскую башню, постоял рядом с табличкой «Не курить» на пропахшей никотином лестнице, исследовал процедурные, моечную и спустя некоторое время вышел к лифтам, где висело объявление следующего содержания: «ВНИМАНИЕ! Выход больных из корпуса разрешается ТОЛЬКО в сопровождении медперсонала. За нарушение ВЫПИСКА. Администрация». И вновь Вадиму показалось странным, что он, взрослый свободный человек, не может теперь попасть туда, где есть девушки, рестораны и Останкинская башня, один и без разрешения.