– Что вы кричите, – продавщица вошла с полным подносом пирожков. Рукава ее халата были аккуратно подвернуты за локоть, талию стягивал белый передник, а верхняя пуговица так же аккуратно была отстегнута, открывая прекрасно сохранившийся загар шеи и начала грудей. На правой руке продавщицы, на ее безымянном пальце, сверкало широкое золотое кольцо.
– Я и не думаю кричать… – начала женщина, но продавщица, не слушая ее, улыбнулась очереди и сказала:
– Заказывайте, пожалуйста.
– …Товар принимают до начала работы, – продолжала женщина крепнущим голосом, – а когда предприятие открыто, будьте любезны, быть на рабочем месте!
Лицо ее покраснело, покрылось пятнами, и теперь уже нельзя было представить, что когда-то оно было красиво. Продавщица скользнула по ней насмешливым взглядом, но ничего не ответила, ловко орудуя щипцами, кранами, быстро отсчитывая сдачу.
– …Из-за одного человека десять теряют время…
Это напоминало шахматную партию. Женщина, не считаясь с жертвами, вызывала продавщицу на открытую игру, а та хладнокровно принимала их, и позиция ее была неприступной. Когда они встретились лицом к лицу и женщина сказала:
– Два с мясом и кофе, – и добавила: – У вас нет чуткости, вам нельзя работать в обслуживании, – продавщица ослепительно и нагло улыбнулась ей в ответ своими ровными, сверкающими зубами.
И ничего не произошло.
Женщина с накрашенными губами, как подумал Валера – прибитая и жалкая, отошла с блюдечком за ближайший столик и продолжала бросать оттуда негодующие взгляды, а продавщица смотрела уже на него и, почти ласково улыбаясь, спросила:
– Ну?
После пирожковой Валера повеселел. И тот человечек в нем затих, с удовольствием, видимо, наблюдая, что его подопечный даже походку изменил.
Прораба на стройплощадке не было.
Валера уверенно постучал в дверь конторки и вошел.
На грязном, затоптанном линолеуме у стены сидел парень в брезентовой робе и курил. Прораб разговаривал по телефону. Он слушал, наматывая резиновый шнур на толстый палец, и однообразно повторял: «Понял… понял… понял…», затем перевел взгляд на Валеру, нахмурился и медленно покачал головой.
– Чего тебе еще? – спросил он, бросая трубку.
– Вы знаете, – сказал Валера, – я подумал и решил, что дальше ходить по городу бессмысленно. Люди везде одинаковы. Вы должны понять меня. Если хотите, я могу работать и по восемь часов и на высоте. У меня нормальный вестибулярный аппарат.
– Егоров, – негромко сказал прораб.
– Чего? – отозвался парень.
– Выведи этого пацана за ворота и объясни ему, что посторонним вход на площадку воспрещен.
– Чего я – полицай? – сказал Егоров, продолжая курить.
– Ты не полицай, Егоров. Пока ты только прогульщик. Оторви свой зад! – вдруг заорал прораб.
Егоров нехотя поднялся и тяжело вздохнул.
– Пошли, – сказал он.
Валера поплелся след за ним.
– Чего он? – спросил Егоров, не оборачиваясь.
Пока Валера объяснял свое положение, Егоров шел впереди, загребая снег резиновыми сапогами, затем остановился и кивнул головой:
– И правильно. Ходи и ходи! Только не трусь. А еще лучше, если он тебе вмажет. Тогда уж он никуда не денется. А в общаге просись в сорок первую, место есть. Ну, бывай.
Егоров ушел.
…Солнце заметно двинулось с утра. Оно висело на краю бледно-голубого неба, над домами. Скамейку занял какой-то пенсионер. Он читал газету, иногда отстраняя ее от очков и выпуская облачко пара. Валера сел рядом. Несколько минут сидели молча.
– Да-а, – сказал пенсионер, складывая газету и очки. – Да-а, – повторил он, глядя перед собой, – молодые люди…
Валера пожалел, что уселся на эту скамейку.
– А вы знаете, – повернулся к нему пенсионер, – что этот дом, – он показал на пятиэтажный дом, где была пирожковая, – построен домовладельцем Яковлевым в конце прошлого века и я прожил в нем всю жизнь? Родился, вырос, жену привел сюда. Вот – судьба, а?.. Если долго живешь на одном месте, очень хочется путешествовать. Не замечали?
– Не знаю…
– Ну, вам еще рано об этом знать… Вы вот все думаете: старики скрипят, читают вам нотации, а мы ведь три войны вытащили, у нас – опыт! – он внушительно поднял палец, посмотрел на него и снова спрятал руку в карман. – Вы приезжий, как я понимаю? – спросил он, помолчав.
– Да, – сказал Валера.
– И чем же вы занимаетесь?
Валере пришлось снова, в третий раз за сегодняшний день рассказывать о себе. Пенсионер слушал, сдвинув брови, говоря иногда «хэ-хэ», и, когда Валера закончил, он некоторое время смотрел на него в упор, как видно, принимая решение.
Читать дальше