Татьяна Столбова: Отель «Прага»

Иногда Инма чем-то напоминала Алехандро «даму из Эльче». Он писал ее в разных ракурсах, пытаясь найти то, что узнал бы с первого взгляда. Но пока не получалось. «Дама из Эльче» – древняя скульптура, найденная недалеко от города еще в конце позапрошлого века и впоследствии по современной привычке растиражированная до неприличия – уже год как стала для Алехандро навязчивой идеей. Это заметил даже Хорхе, отбиравший его картины для альбома. Алехандро казалось, что где-то в глубине своей души и своей памяти он точно знает, как на самом деле выглядела и какой была «дама из Эльче», он словно бы «помнил» ее, и в Инме, казалось ему, неуловимо порой мелькали ее черты, ее взгляд, и тогда Алехандро бросал все, выхватывал из рук Инмы журнал или ложку, или что у нее было в руках, а если ничего не было, то просто хватал ее за плечи и толкал в сторону мастерской, и там сразу начинал писать. Сразу, чтобы не забыть то, что только что увидел. И ни разу не вышло. Ни разу. Вероятно, Алехандро просто померещилось. Вот она, оборотная сторона одержимости. Настоящая «дама из Эльче» так и не проявилась в Инме, ни в жизни, ни на холсте.

Иной раз его осенял вопрос: а зачем она вообще ему нужна, эта дама из далекого прошлого? Ни необычной красоты, ни джокондовской загадки в ней не было. Может быть, так проявлялся кризис возраста. Может быть, просто хотелось чего-то свыше того, что уже достиг. Может быть, ему просто был нужен кто-то другой, не из этой жизни, не из этого круга, давно уже наскучившего ему, исключая Инму. Алехандро не знал ответов. Он просто искал свою «даму из Эльче», хотя понятия не имел, что будет делать, если найдет.

Когда этой ночью к нему явилась Лина, ему на миг вдруг показалось, что пришла она, его странная дама. Наваждение длилось несколько секунд, потом прошло. Однако он пригласил Лину к себе, просто из вежливости. Она была красивая, но, в общем, ничего особенного. Она пришла под предлогом того, что у него громко играла музыка, но Алехандро в это не верил. Скорее всего, узнала его и захотела познакомиться. Такое уже бывало. Те, кто интересовался живописью, знали его в лицо. В интернете было полно его фотографий. Алехандро Пулитц на своей выставке в Париже, Алехандро Пулитц на своей выставке в Мадриде, Алехандро Пулитц на своей выставке в Нью-Йорке, Алехандро на пикнике с подругой (с Инмой), Алехандро дома, Алехандро у холста и так далее.

Фотографироваться заставлял его Эрнесто, несколько лет назад по собственному желанию и настоянию ставший его агентом. Алехандро равнодушно подчинялся. Ему было наплевать на фото, на видео, вообще на все. Он хотел просто работать, жить с Инмой и искать свою «даму из Эльче». Все прочее было суета сует и проходило мимо Алехандро, развлекая остальных. Так что, вполне возможно, Лина была поклонницей изобразительного искусства и, увидев его в отеле и узнав, решила придумать повод для знакомства.

Что ж, он был не против. Он не видел в этом ничего неправильного. Инма владела им лишь временно, как всё временно в этом мире. Пару раз, в самом начале их знакомства, у него случались небольшие приключения, просто по инерции, но Инме, конечно, знать об этом было необязательно. Женщины в этом смысле довольно скучны и не обладают широтой взглядов, зато обладают способностью вывернуть наизнанку рядовой эпизод секса и преподнести его как предательство, равное по подлости государственной измене.

Неожиданно Лина захотела у него остаться. Это немного удивило его. Она казалась такой чопорной со своим безупречным английским и аккуратной, несмотря на поздний час, прической. И неожиданно ночь с ней взбодрила Алехандро настолько, что он захотел повторить. И под утро, засыпая, думал, что не прочь бы повторить еще не раз, вот только Инма должна уже сегодня вернуться, а потом у них самолет домой, в Испанию. Нет, проще всего распрощаться и забыть. Надо быть проще. И все разрешится само собой.

***

Она заснула рядом с Алехандро только под утро, после того, как заснул он. Заснул как-то странно, словно провалившись внезапно в какую-то бездонную пропасть. Поначалу она даже испугалась, потрясла его за плечо, он не отреагировал. Потом прислушалась, услышала очень тихое, но ровное дыхание, успокоилась, положила голову ему на плечо и вскоре тоже уснула.

Ей снился Лалин – маленький провинциальный городок, в котором она родилась. Он так давно ей не снился. Его прямые неширокие улицы, каштановые аллеи, дымящие трубы завода на окраине, одноэтажные и двухэтажные каменные и деревянные дома, два квартала пятиэтажных хрущевок, просторные дворы, где между деревьями протянуты веревки, а на них развешано белье, и тут же детские горки, качели, скамейки, стайки девчушек-мам и старушек-бабушек. И равномерный гул голосов. Или это был шум речных вод? В центре Лалина их довольно спокойная речушка делала крутой поворот и резко спускалась вниз, так что в этом месте всегда было шумно. А Лина со своей семьей жила как раз недалеко от центра и шум реки был фоном ее жизни. Вернее, одной части жизни – детства и юности.