Анна Дронова: Избранное

Я думала, что нам бы повезло,
и дула на оконное стекло,

и слушала вполуха голос твой,
и шла дорога – строго по кривой.

Я наши линии сведу
карандашом,
пером.
Свернуть пробелы – не проблема.
Но ты и я – в одном ряду,
в одном роду —
решительно несбыточная схема.

Чертёж, который
мне самой смешон.

Тяжела земная доля,
тяжелее – только вдовья.
Боль рифмуется с юдолью,
кровь – с любовью.

Изуверы, иноверцы…
Тяжела земная плаха.
Тяжелее – только сердце
Мономаха.

Тяжела земная ноша:
жизнь вытягивает жилы.
Тяжелее – только коршун
однокрылый.

Тяжела земная тяга,
тяжелее – только почва.
Клочья порванного стяга
(сердце – в клочья).

Тяжела земная доля:
не перо, не пух лебяжий…
Или клетка, или воля
цвета сажи.

Тяжелы земные ласки,
тяжелее – только вражьи.
Лица прячут, словно маски,
дно поклажи.

Тяжелы узлы-засовы.
Тяжелее – только масса
человеческого слова
в час отказа.

Тяжелы углы-пределы.
Тяжелее – только правда
человеческого тела
в час распада.

Страх высушивает вены,
саван куполом раскинут…
Тяжелы земные стены:
их не сдвинуть.

В сердце вбита навсегда мне,
тяжела земная память.
Тяжелее – только камни:
спят веками.

Ускользают прах и пепел —
не догнать их!
не за ними ж…
Тяжелы земные цепи:
их не снимешь.

В сердце я прячу старую рану:
быть ли желанной, быть ли святой…
Остерегайся прежних обманов,
не возвращайся с той же фатой!

Быть ли несчастной, быть ли счастливой,
быть ли обутой, быть ли босой…
Остерегайся прежних мотивов,
не возвращайся с той же косой!

В образе волчьем, а хочешь, птичьем,
пряча глаза и дробя следы…
Не возвращайся былым обличьем,
остерегайся былой судьбы!

Сколько бы сердце твоё ни рвали —
вновь отрастает твоя коса.
Остерегайся земной спирали,
бойся небесного колеса!

В сердце я прячу свою проказу:
сердце – её постоянный дом.
Если воспрянешь, то вся и разом,
если вернёшься, то целиком.

Даже призывом его улыбок,
даже магнитом его лица —
не обольщайся, родная, ибо
жизнь возвращается, но с конца.

В сердце я прячу одни заплаты:
гроб заколочен – хорош фасад!
Остерегайся, сестра, возврата,
не оборачивайся назад.

Окружили меня, опутали,
обступили без лишних слов
сороки, сорокопуты ли —
все сорок сороков птенцов.

Ни просёлка на дальнем севере,
ни пролеска в глуши лесной…
Пересмешники меж деревьями
перекличку ведут со мной.

Над душой висят пересмешники,
повторяют одно и то ж:
уж какая ты, мол, нездешняя,
а сюда всё равно придёшь.

Голоском молодого кенара
и смешком ребёнка-щегла