Анна Дронова - Избранное

Я и добыча, я же и клинок.
Мой образ слаб, мой голос одинок.

На первой из страниц небытия
Однажды ляжет подпись и моя.

Дано мне тело – кто б его забрал!
Не память, а подрезанный штурвал.

Иду за край и дальше через край.
Дано мне тело – даром забирай!

Одна в бою, последняя в строю,
вопросом риторическим встаю.

Дано мне тело – кто бы взял назад?
Дано мне тело – не моё стократ.

Мракобесие. Смерч. Содом.
Берегине – гнездо и дом.

Смерть. Братание на мечах.
А для матери – всё очаг.

Где стрела попадает в цель,
там и ставится колыбель!

Где от крови черным-черно,
там и вьётся веретено.

Где сыны бередят отцов,
там у женщины – стол и кров.

Где за пазухой нож лежит,
там у Лады в ладонях – жизнь.

Там, где горе на всех путях,
мать с улыбкой несёт дитя.

Там, где в битву идут мужи,
жёны им выплетают жизнь.

Где у князя – опять раздор,
у княгини – и дом, и двор.

Где у княжича – смертный бой,
у княгини: «Вернись домой!»

Где у князя: «Иду на Вы!»,
где спешит по пятам травы

боевитый и верный конь,
там княжна бережёт огонь.

Где солдаты, как псы, в бою
обретают судьбу свою,

там в кровавом чаду сестра
греет снадобья у костра,

чтобы вылечить раны их…
Ибо то, что глазам других —

мракобесие, смерть, Содом, —
то хозяйке – любимый дом.

Будьте ещё печальней!
Знайте: невесты нет
в ласковой привечальне,
в опочивальне лет.

Если признаться честно
и не таить греха —
смерть – вот и вся невеста
нынче у жениха.

В свадебную обнову
облачена с утра.
Над головою снова,
снова струит фата…

Сразу – отцеловать бы!
Ёжится, гнёт своё:
все женихи до свадьбы
умерли у неё.

Все стихоплёты вместе
ей сплетали стихи,
чтобы к этой невесте
сватались женихи.

Но в её привечальне,
в исповедальне сна
только она печальна,
только она одна…

За твою красоту
я отдам и леса, и луга.
За твою красоту
я раздену леса донага.
За улыбку твою
я отдам и поля, и холмы.
Я сейчас прогоню
всех тюремщиков из тюрьмы.
За твою красоту
– небывалую шалую быль, —
за твою красоту
я отдам медяки и пыль.
Я тебе подарю
всю траву с перевалов моих.
Я тебе подарю
планетарии на двоих.
За твою ли красу
и за твой превеликий обман
я тебе принесу
в двух ладошках лесной туман.
За твою красоту
я отдам и края, и моря.
За твою красоту —
значит даром и значит зря.

Расставаний наших странность:
ты уйдёшь, а я останусь.

Расстояния-печали:
ты утонешь, я отчалю.

Ты отчалишь, я – ко дну
поспешая, потону.

Дно – вот наш с тобою берег.
В рулевых душа не верит.

Дно – вот наш с тобою флот.
Всё ура-наоборот.

Смерть кому-то, нам – начало.
Вместо стылого причала —

дно – вот наш с тобою край.
Встреча будет, так и знай.

Прошлое наше без края,
но от тебя до меня
тянется, почву взрывая,
время, как прото-земля.

Прости, прощай! – и оборвётся нить.
Прости за то, что не за что простить.
Прости меня за всё – наперечёт! —
Что мною не содеяно ещё.

Прости! – рука протянута к руке.
Прости! – душа уходит налегке.
За нами – тьма, и перед нами – тьма.
Прости – за что, не ведаю сама.

Прощай! – взошла полынная звезда.
Прощай! – мы расстаёмся навсегда,
А потому в лицо не отвечай…
Прощай меня. Всегда меня прощай.

Действительно, невелико богатство.
Не жалко. – Без труда отдам тебе́ его!
Душа? Да с этой мелочью расстаться —
да Василисе – с сундуком кощеевым —
и то – труднее бы!