Евгений Пекки - Гуси, гуси… Повесть о былом, или 100 лет назад

– Спасибо, Митя.

– Да ладно, чего там.

Родня и гости одобрительно загудели.

– Хороша обновка, девка век носить будет.

– Дак и сама стоит того.

– А что жениху невеста приготовила?

Манечке стоявшая позади сестра Дуся что-то быстро вложила в руку.

– Это, Митя, тебе, – она протянула белые шерстяные варежки, запястья которых были украшены коричневым узором, да такие же, белые с коричневым, носки, – это я сама связала.

– Умница ты у меня, – тут же примерив их на руки, счастливо улыбнулся Митяй.

– Вот и ладно, – обратила внимание на себя сваха громким голосом. – Думаю, пора молодых благословить, а уж потом всё остальное.

Она протянула Ивану Осиповичу приготовленную икону Божьей Матери в старинном серебряном окладе. Митяй и Манечка опустились на колени, рядом с Ашниным встала Евдокия.

– Пойдёшь ли ты, Маша, за Дмитрия?

– Благослови, батюшка.

– Любишь ли ты Машу, Митя? – спросила Евдокия сына.

– Люблю, матушка.

– Благословляю вас, дети мои, – перекрестил их иконой отец невесты и дал святой образ к их губам, который вместе они и поцеловали.

– За стол пожалуйте, – смахнул слезу растрогавшийся Осипыч.

Манечка с Митяем сели во главе стола, стали рассаживаться остальные, и пошло потом питьё да закусывание, обсуждение свадебных вопросов. С этим досиделись, считай, до полночи. Ударили по рукам и с песнями поехали по домам.

Две недели уже прошло с рукобитья. Митяй, задумавшись, неспешно ехал на серой двухгодовалой кобылке, по кличке Краля, по рыночной площади. Базарный день шёл к завершению. Снег скрипел у него под санями. Мысли его были не о вчерашней вечёрке у Василисы, где они были с Манечкой. Дело уже было обычное, хотя и проходило не без интереса.

Манечка на посиделках, пока до танцев не дошло, вышивала ему рубашку, как было заведено после рукобития, поскольку она перешла в разряд официальной его невесты. Девицы наперебой расспрашивали, какое платье она себе готовит, кого из подруг приглашать собирается. В общем, девичий угол не скучал, тем более, вскоре предстояли свадьбы ещё двух девушек. Время такое наступило – в самый раз свадьбы играть. Через три дня Рождество, там Святки, а перед Масленицей – наилучшая пора для свадеб и разговения.

Глава 10

Шумно проходили ярмарки в Нижней Добринке. Продавали товары с прилавков, которые сооружались на два дня из досок, с крышей из парусины, а к воскресному вечеру опять разбирались. Ещё бойчее шла торговля в «обжорных» рядах, где стояли десятки баб с лукошками яиц, крынками сметаны, глечиками с ряженкой, корчагами мочёных ягод. Другие держали в руках пуховые шали и рукавицы. Сновали меж рядов и возов коробейники, торговавшие всяким мелочным товаром и материей. Вязанками лежали дубовые веники, связками – подшитые валенки.

Отдельно стояли мясные и рыбные ряды, невдалеке от них из корзин выглядывали живые куры и петухи, гуси, утки, а то и поросята.

В базарный день на рыночную площадь наезжало сто, а то и сто пятьдесят возов с товарами, а праздного люда возле них толкалось раза в три-четыре, пожалуй, больше. Ярмарка веселилась и играла, торговалась и пела песни, кудахтала, мычала, блеяла, смеялась и расцвечивалась яркими платками, юбками, раскидываемой на прилавках материей и мотками шёлковых лент. Крутилась разборная карусель, откуда слышался задорно девичий смех. Но мысли Митяя – только о предстоящей свадьбе. Он и на площадь-то в воскресный день заехал, чтобы колечко Манечке купить. Ему самому – серебряное, широкое мужское кольцо – дядя Фёдор Турчонок подарил на прошлой неделе.

– Это, Димка, – сказал он, улыбаясь, – тебе на счастье от крёстного, теперь всю жизнь на руке носить будешь и меня вспоминать. Оно от напастей уберегает. Его ещё отец мой от француза получил, когда под Севастополем они оборону держали. Он тогда на раненого французского офицера наткнулся, тот без сознания в овражке лежал, и на себе его до лазарета дотащил. Пройди он мимо – помер бы француз.

Митяй обнял дядю и пообещал:

– Беречь буду его, дядя Фёдор, спасибо тебе за подарок.

Внутри кольца была надпись: «Dieu vous garde» – которая ничего обоим не говорила, но решили, что для венчания оно годится. Кольцо было Митяю чуть-чуть великовато, но с пальца не сваливалось, значит, к венчанию он был, считай, готов. Ему хотелось купить колечко и для Манечки.

Коробейники в деревне бывали, и лавка галантерейная купца Пичугина работала, но маленькие кольца были из меди, латуни или из мельхиора. Были и серебряные, но для Манечкиных пальчиков явно велики.