Александр Попов: Взрослые сказки

У веревки два конца: петля и тетива.

Покоя ищу… пока…

Следователи, прокуроры – по сути футболисты.

Головы – мячи. Ворота – тюрьмы. Срок известен.

Судьи в мыле. Полет вне зоны – аут.

Скот сказками не кормят.

Обычно солнце приходит с Востока. Однажды взош– ло на Западе. Россия – страна чудес. То солнце – Петр. Южное – Пушкин. На Севере солнца нет, там нефть.

Портрет в России больше, чем портрет.

Космос – крест. Первый космонавт – Христос.

Если бы Колумб не был моряком,

он бы Америку в России открыл.

Однажды заболел, оступился, и все дружно стали поливать грязью. Как известно, грязь обладает лечебными свойствами. Она и подняла на ноги.

Мой город переименовали в Грязелечебницу.

Зал зла.

Причинили зло, ладно.

Заставляют ознакомиться с ним! Дудки!

Думаю о другом.

Еще не упал, но уже столько счастливых лиц вокруг.

Вы видели лошадей? Нет, вы не видели лошадей. Я лошадь на площади. Пощады не жду.

Площади не прощают прошлого.

На суде отказался от адвокатов.

– Почему? – спросили его.

– Когда кто-то начинает защищать, теряешь мужское достоинство.

Он завидовал Сократу. Если бы его тоже отравили, он был бы не против. С ним поступили отвратительно, натравили людей города, в котором он родился и мечтал умереть.

Мечта не сбылась.

Смерть естественна, суд – нет.

Врачи определили: умер от счастья. От какого – спросить не успели. «От счастья невстреч» – догадалась по губам санитарка. Ее после этого уволили.

Если кто-то будет готов разделить со мной снег, рябину и коньяк, пусть приходит.

Когда предложили звание «Народного», он отказался. В его городе это звание было плохой приметой.

На его похоронах один доброжелатель заметил: «Он не был собакой».

– Ты откуда знаешь? – спросили его.

– Его грудь, кроме пуговиц, никаких других наград не принимала.

Вот и еще сил на день наскреб:

на каждом коготке есть солнца восход.

Шел себе и шел. Под ноги яблоко упало.

Еще чуть-чуть, и мог бы Ньютоном стать.

У каждого свой шанс, и даже два. И ленточка финишная у всех имеется. У этого шанса, у ленточки этой финишной скромное имя – Шнурок.

Если бы все свое шило поменяли на мыло,

мир бы стал чище.

Логика не парашют. Когда падаешь, не помогает.

Красные раны.

Белые банты.

От страха белые.

От стыда – красные.

Все вместе – русские.

– Черное и белое.

– Ты о чем?

– О морях.

– Черное и белое.

– Ты о чем?

– О шахматах.

– Черное и белое.

– Ты о чем?

– О клавишах.

– Черное и белое.

– Ты о чем?

– О первом снеге на земле.

Слово – Северный полюс.

Музыка – Южный.

Улыбка – Экватор.

Вот и вся география.

Лица без истины – портреты.

Истина в лицах – история.

От ста лиц – столицы. От ста ртов – сторожа.

Вопросительные и восклицательные знаки вышли из точки. «Е» дослужилась до двух, «И» – до запятой.

У меня нет места в жизни.

Время дали, а места нет.

Остановился и стою. Песок кончился. За́мки возводить не из чего.

Стран на свете много, еще больше столбов. Пограничные – неживые свидетели человеческих глупостей. Однажды довелось побыть столбом, отделяющим добро от зла. Жизнь уходила, а я с места сдвинуться не мог, очарованный искренностью человеческих начал. Рвало на части от выбора. Спасибо земле, провалился. Больше не столб, но и не человек. Такого количества добра и зла, которое увидеть довелось, перенести невозможно. Таких, как я, спутниками зовут. От страха со спины холодно, в груди от стыда пекло. Любоваться любуются, подойти поближе боятся. Так мир устроен.