Майя Максимова - Время дождей

Возможен реванш.

Нет, мести не будет. Но будут сомнения, терзания души и другая фигня, которая запросто съест настроение от корки до корки…

Приплыли.

Меня теперь не спасут даже сто покаяний. Я грешница. С этим придется мириться. И просто терпеть. Сквозь года, расстояния…

Да что со мной? Боже! Пойти утопиться?

Ответом не пахнет. А поезд все мчится. Париж уже близко. И там…

Эта жизнь – ничто без любви, без ошибок, без риска.

Поэтому…

Разум, пожалуйста, вернись!

Поездка вдвоем подразумевает общение со спутником, которое, в общем-то, и формирует впечатление от путешествия. Ни больше, ни меньше. Иначе к чему вам дуэт, когда вы свободно способны исполнить и соло?

Сейчас я за соло. Но нас, увы, двое. И каждый фальшивит.

Отстойный концерт.

Уже минут двадцать мы в центре покоя и ждем похвалы, а оваций все нет.

И вряд ли проклюнутся.

Марк в полудреме. Единственный способ сбежать от всего. Я тоже уснула бы, но в эту кому мой разум не тянет. А кроме того у нас за спиной постоянные звуки. Поль и племянница спать не хотят.

Завидую.

Дьявол!

Я сдохну от скуки спустя минут десять. Нет, раньше…

Опять во мне пробуждается страсть к объяснению всего, что случилось. Но логики нет. Одни лишь эмоции, страхи, сомнения… И я в центре хаоса.

Это не бред?

Не бред, а реальность. Я шарю глазами по горизонту. Вокруг – только тучи. Они уже здесь. Они мчатся за нами, как за добычей…

Хотя это лучше, чем яркое солнце на фоне развода. Или чем штиль в жаркий день среди моря…

– Билеты, пожалуйста.

Сквозь мглу небосвода я что-то вижу…

Ах, да. Контролера.

Не лучший момент, чтобы рыться в портфеле Марка, но я наклоняюсь и вытаскиваю оттуда билеты.

– Ваш муж? – контролер награждает меня улыбкой, и я, сдержав дерзость, мычу ему что-то в ответ.

– Желаю удачи, – он идет дальше, – ваши билеты…

Секунда затмения.

– Супруга?

– Племянница.

Облако фальши врывается в поезд…

Я в трансе.

Прозрение.

Все слишком просто, чтобы выглядеть абсолютной правдой, и капля сомнения превращается почти что-то в уверенность. Эта девчонка… Она не племянница Поля, как бы отчаянно он ни втирал мне обратное.

А кто же?

Жена? На жену не похожа.

Любовница? Вряд ли.

Тогда, может быть, случайная встречная? Глупость.

О, Боже! Добраться до правды – Ла-Манш переплыть.

Я оборачиваюсь. Контролер уже далеко, а Поль и «племянница» что-то рисуют в блокноте. Какая идиллия! Я даю им пару секунд и без сомнений называю его по имени.

Он удивляется, но отвечает:

– Ты что-то хочешь?

– Выйдем.

– Ну, ладно. Ирма, я скоро…

«Племянница» в шоке.

Мне б извиниться, однако я рада

Рада настолько, что перепрыгиваю через спящего мужа и чуть ли не пулей несусь по направлению к тамбуру. Поль движется следом. Он никуда не спешит, но я ощущаю – в нем тоже живет нетерпение.

И вот мы одни. Я встаю возле стенки и резко бросаю:

– Так кто же она?

– Племянница.

– Врешь.

Я сжимаю коленки и напрягаюсь. Я вся как струна.

Он ухмыляется:

– Что ж. Угадала. Все не так просто…

Я падаю в бездну. Теперь даже правды покажется мало. Нужны извинения…

Нет. Бесполезно.

Поль даже не думает делать такое. Он говорит:

– Понимаешь ли, мы… Мы с ней друзья.

Понимать его стоя, становится трудно. Меня тянет вниз.

Я не противлюсь невыносимому в этот момент притяжению, сажусь прямо на пол и обхватываю руками колени.

Поль потрясен.

– Что такое, Марина?

– Все в норме. Давай, продолжай свой рассказ. Ее зовут Ирма?

Дурацкое имя.

Я… Я ревную?

Нет. Не сейчас.

Ревность не к месту. Мы знакомы всего ничего, чтобы вот так демонстрировать ему свою слабость. Но чувства сильнее. Они глушат позывы разума, и чтобы успокоиться я закрываю лицо руками.

Поль ждет, а потом соглашается:

– Ирма. Она из Прибалтики. Ей двадцать лет. Там у нее есть какая-то фирма. Продажа косметики…

Господи, нет!

– А мне показалось, что ей лет пятнадцать… – я чуть не плачу, – выходит, она все же любовница?

Поль озадачен.

– Странное дело. С чего ты взяла?

– А что еще может держать вас так вместе? Узы родства? Ты их сам отрицаешь.

Он загнан в тупик, и теперь дело чести сказать все как есть. Без купюр.

– Понимаешь… Ирма вообще-то любовница Эммы. Так получилось…

Я в легком смятении. Вот так сюрприз.

– Продолжать?

Моя смелость въедается в пол.

– Нет, не надо.

Волнение меня покидает. Становится грустно. Я вдруг понимаю, что Поль как и я – всего лишь обычный служитель искусства по имени жизнь. И болеть им нельзя. Мы вместе стоим посреди голой сцены, и нам рукоплещет восторженный зал…