Анастасия Дементьева - Розовый грех

На нее так страшно смотреть, когда все спят крепким сном, а ты хочешь в туалет. Порой нам всем казалось то, что она наблюдала за нами под пологой темнотой, выжидая особого момента для большого прыжка, за которым последует нападение на главную добычу. Хоть у нее и не было улыбки, как многие говорят и продолжают говорить, но я-то вижу: она ухмыляется и ждёт… ждёт, когда придет конец всему.

Ступая по скрипучему полу, снимая с шеи шарф, наматывая на руку, идя к своей комнате, услышала за собой скрип половиц. Вроде бы, когда я бежала со столовой, оглядывалась на наличие погони за собственной персоной, особенно тогда, когда хваталась за железную ручку двери в кампус. Но во мне нет никакой удачи, которая могла быть у других.

Быть прижатой к стене, с приподнятыми ногами, совершенно не доставая и никак не дотягиваясь носками до пола, не очень-то и приятное занятие. Чтобы не упасть в дальнейшем, мужские ладони хватают за бедра, скользят и одновременно опускаются вниз к коленям, приподнимают и заводят за крепкую спину, натянутую словно струна на музыкальном инструменте.

– Джером, – тихо шепчу я, иначе могут услышать воспитательницы и нянечки одновременно, – что ты творишь?!

– Я? – костяшки его пальцев дотрагиваются до моей щеки, проводят вдоль нее небольшую дорожку, затем опускаются на спину. – Пока ничего.

– Да? – пытаясь вырваться из его хватки, упёрлась ладонями об его плечо. Быть прижатой между телом и стеной не приятно, вообще. – Будто я не вижу. В данный момент я не хочу быть в роли твоей девушки на час, а может и на всю ночь, как получится, да и в принципе не хочу быть ею, поэтому отпусти меня, пожалуйста.

– А моей девушкой? – сильнее вдавив в стену, приподнимая руками выше от пола, продолжила смотреть в глаза, пытаясь уловить фальшь и правду. – Я могу дать тебе все что ты захочешь: удовольствие, чувства, роскошь.

– Какую ещё роскошь, Джером? – нахмурилась я, складывая руки на груди. – Мне не нужна роскошь, тем более удовольствие в постельных сценах твоего воображения. Неужели тебе так одиноко?

– Мне? Одиноко? – фыркнул. – Роуз, не неси чепухи… Если же мне стало одиноко, я бы просто подошел к тебе и обнял. Как сейчас.

– Интересно, – не знаю почему, но у нас с ним развязался диалог, – почему именно я? Здесь столько много девушек, тем более рядом с нами комната, где живут Ирма и Элла.

– Ты все-таки вспомнила тот день, когда мы играли в карты на раздевание? – кивнула. – Забудь про него, как и то, что ты увидела тогда.

– Увы, мне никогда не забыть обнаженную соседку, сидевшую на тебе верхом в одних трусиках. – понимая о том, что наш разговор уходит не туда решилась его перевести в совершенно другое русло. – Ты хотел поговорить? Не об этом…

– О чем именно?

– Ну, – смотрю по сторонам, – ты говорил до этого момента о… чувствах… о роли девушки…

– Ах это… – сумев удержать меня одной рукой, хлопнул по лбу. – Моя мама перед тем как покинуть этот мир в столь юном возрасте, оставив меня одного, успела переписать весь свой бизнес на меня. После совершеннолетия, как написано в завещании, переданным ее адвокатом, я смогу полноценно распоряжаться и деньгами и всем остальным. Мне удастся подарить тебе все что ты захочешь: украшения, дорогие поездки в страны, дорогие и элитные рестораны.

Повела бровью. Я слышала его историю от третьих лиц. Один из его родителей имел свой бизнес, кажется, высокую прибыль… Потом мутная история со смертью, приезд еще маленького мальчика сюда, обиженного на весь мир. Во взгляде зелёных глаз что-то, да и не понравилось. Правда – правдой, а вот мутный отблеск зрачка мне не нравится.

Наглая гнусная ложь, скрытая под толикой правды.

– Ты лжешь, Джером, – без особых чувств и эмоций резко ответила я, – свою лапшу будешь другим девушкам на уши вешать. Как и Рамоне.

Он усмехнулся. Взмахнув своей отросшей челкой, откинув ее вбок, наклонился и вновь удостоил честь взглянуть на такую девушку как я своими обворожительными зелеными глазами. Теперь, кроме смешинок, ничего не было видно. Хм, он очень умело скрывает свои эмоции. Похвально, в нашем месте только так и делают.

– Уже знаешь?

– Только о вас и говорят, – закатываю глаза. – Как ты воспользовался самой юной девушкой из всех нас. Ей даже шестнадцати лет нет, только несколько месяцев назад исполнилось четырнадцать.

– Брось! – хмыкнули. – Она сама этого хотела.

– Прям таки и хотела? – ухмыльнулась, улыбнувшись уголком губ. – Прям таки и орала: «Возьми меня, Джером, я хочу от тебя детей!»