Анастасия Дементьева - Розовый грех

У нашей рыжей бестии была мать, лишившую родительских прав только из-за того, что та злоупотребляла алкоголем. Отца у девушки не было, по услышанным рассказам о семье, он умер от инфаркта, не заморачиваясь, не ища родственников семьи, отправили в десятилетнем возрасте сюда. Хоть маму и лишили должностных обязанностей, она никогда не забывала о своей родной и единственной дочери: всегда находила время, чтобы приехать сюда с большими сумками еды. В первые моменты, когда нас заселили в одну комнату, Ирма все прятала. Не от нас, разумеется, а от других жителей детского дома. У нас нет таких слов – «Пожалуйста», «Спасибо», – могли пробраться ночью и украсть. Ищи потом все фантики около комнат мальчишек, с которыми связываться не хочешь. Здесь всем было все равно, кого бить, особенно мужскому полу.

Но вот сейчас… Прямо при нас нянечка достала пачку с желатиновыми конфетками, закрыла дверцу и ушла. Догонять не стоит – поймут, что не спали, накажут работами. Но вот отомстить:

– Ведьма, – зашипела словно змея Ирма, – я этой кошёлке выбью все зубы.

– Навряд ли, – встав со своей кровати, Элла прошла к своей тумбочке. – Черт, эта старая квашня и у меня сперла жвачку!

– Не может такого быть, – не поверила ей. – Зачем старой женщине брать жевательную резинку, если у нее своих зубов нет?

Пришлось напомнить о прошедшем два дня назад дне, когда к нам пришли мальчики из последней комнаты на первом этаже и предложили сыграть в карты на раздевание. Конечно, игра была, только я в ней не участвовала, в тот день у меня были дополнительные занятия, выпрошенные у мадам Роэль, по французскому языку. Пришла только под сумерки, когда соседки по комнате были с обнаженными частями тела и чуть ли не предавались искушению от рук парней. Джером, он там был, увидев меня, тут же отскочил, вылетел из комнаты. Дело быстро замялось, оставшиеся ребята, Стив и Деррик, предложили присоединиться к компании, но я отказалась, уйдя на единственные качели.

– Я чуть не кончила тогда от рук Джерома, – вспомнив тот самый день, Ирма прикусила губу. – Но это не отменяет то, что он козел.

–Может ты так говоришь из-за того, что я пришла? – интересуюсь.

– Если бы ты не пришла, нам бы пришлось терпеть двойное проникновение. – ответила та, вскинув руки кверху, потягиваясь.

– У тебя ничего такого не пропало? – взгляд на меня. – Иди проверь, а то потом трудно будет от сплетен отвязаться.

– У меня ничего нет. – отвечаю, надевая на себя куртку.

В моей тумбочке как всегда пусто, еды нет, сладкого тоже, только учебники с тетрадями и обычные средства гигиены. Для того чтобы у меня были вещи, которые не стыдно своровать, должны быть деньги, их у меня нет. Это даже к лучшему…

А вот слышать глупые сплетни за моей спиной не хотелось. Чуть что, так сразу смешки, дурацкие прозвища, походы к директору. Последнее самое страшное наказание, если не брать темную комнату, обрушившееся на плечи дикой болью. Будто на тебя хищная птица села своими острыми когтями, вонзившись прямо в кожу, раздирая до крови. Директор редко появляется тут, можно спокойно жить, но, если директор появляется… можно сразу идти на улицу и подрабатывать телом. Заберут все, даже одежду.

– Не могу поверить, что эти старые кобылы умудряются воровать прямо перед нашим носом! – бурчала под нос Ирма, огибая кровать, заглядывая под нее. – Ещё спасибо за то, что под кровать не залезли.

– А что там у тебя? – заинтересовались.

– Пивчанский недельной выдержки…

– О-о-о, – протянула подходящая к рыжей бестии Элла, – значит сегодня можно испить его прямо на улице?

– Наверное, – та пожала плечами. – Нам сначала нужно разобраться с Роуз.

– А что со мной не так? – нахмурилась.

Покосившись прямо в мою сторону, разглядывая с ног до головы и обратно, Элла и Ирма задумались. Они явно рассуждали о том, как меня нарядить, чтобы я походила на проститутку, накрасить. Они не думают о том, о чем думаю я. А в голове у меня только висящая перед глазами картина предстоящей улицы каменных джунглей, в которых живут дикие звери. Мы – сурки, что прячутся в свои норы, а где-то там живут: волки, лисы, львы. Они так и ждут того самого момента – нашего выхода – для нападения.

– А у тебя все там побрито? – вопрос от которого лёгкие загорелись изнутри, покрывая все тонкой корочкой. Стало трудно дышать от такого вопроса. Уши загорелись от услышанного, стало очень стыдно, ведь кто-то, да и услышит за стенкой, начав смеяться как кони. Прикусив губу, буркнула: