Стефани Перкинс: Анна и французский поцелуй

— Я не большинство.

Улыбаюсь.

— Знаю. Но всё же пообещай.

Он не сводит с меня глаз.

— Анна, обещаю, что никогда тебя не оставлю.

Моё сердце бешено бьётся в ответ. И Этьен это знает, потому что он берёт меня за руку и подносит к своей груди, чтобы показать, как сильно бьётся и его сердце.

— А теперь твоя очередь, — говорит он.

Я всё ещё ошеломлена.

— Моя, что?

Он смеётся.

— Обещай, что не сбежишь, как только я познакомлю тебя с моим отцом. Или, что ещё хуже, что не бросишь меня из-за него.

Я выдерживаю паузу.

— Думаешь, я ему не понравлюсь?

— О-о-о, уверен, что да.

Ясно. Не ответ, что я ждала.

Этьен видит мою тревогу.

— Анна. Ты же знаешь, что мой отец не любит всё, что делает меня счастливым. И ты делаешь меня счастливее, чем кто-либо и когда-либо. — Он улыбается. — О, да. Он тебя возненавидит.

— Так это… хорошо?

— Меня не волнует, что он думает. Только то, что думаешь ты.

Он крепче меня сжимает.

— Например, что мне нужно прекратить кусать ногти.

— Ты докусал свои мизинцы до кожи, — дразнюсь я.

— Или, может, мне нужно начать гладить своё постельное покрывало.

— Я НЕ ГЛАЖУ СВОЁ ПОКРЫВАЛО.

— Конечно, гладишь. И я люблю это.

Я краснею, и Этьен целует мои тёплые щеки.

— Знаешь, моя мама любит тебя.

— Правда?

— Ты — единственное, о чём я говорил весь год. Она в восторге, что мы вместе.

Я улыбаюсь и в душе, и по-настоящему.

— Не могу дождаться встречи с ней.

Он улыбается в ответ, но его лицо становится обеспокоенным.

— А вдруг я не понравлюсь твоему отцу? Я же ведь не американец. Точнее, только наполовину. Он же не один из тех сумасшедших чокнутых патриотов?

— Нет. Он тебя полюбит, потому что ты делаешь меня счастливой. Он не всегда такой плохой.

Сент-Клер поднимает тёмные брови.

— Я знаю! Но я же сказала «не всегда». Большую часть времени он такой же, как всегда. Просто… он старается, как может. Он думал, что сделал добро, послав меня сюда.

— А это было?.. Добро?

— Посмотри на себя, напрашиваешься на комплименты.

— Я был бы не против услышать комплимент.

Играю с прядью его волос.

— Мне нравится, как ты произносишь «банана». Ба-на-на. И иногда ты произносишь «р» так по-французски. Люблю.

— Прекрасно, — шепчет он мне на ухо. — Я потратил долгие часы на практику.

В моей комнате темно, и Этьен меня обнимает. Мы слушаем оперную певицу в мирной тишине. Я удивлена, как сильно буду скучать по Франции. Атланта была моим домом почти восемнадцать лет, и хотя я знаю Париж только девять месяцев, он изменил меня. Меня ждёт новый город, где я буду учиться в следующем году, но я не боюсь.

Я была права. Для нас двоих дом — это не место. Это человек.

Мы наконец дома.