Стефани Перкинс - Анна и французский поцелуй

Странно.

Сажусь и откидываюсь спиной на пропет, как снова раздаётся крик. Подскакиваю. Зачем бегун кричит? Здесь человек, который напуган этим бегуном и боится упасть. Как бы то ни было, всё прекратилось. Думаю о Сент-Клере, о его страхе высоты. Вдруг, этот человек попал в ловушку. С растущим страхом я осознаю, что кто-то мог упасть.

Бросаюсь вниз по лестнице. «Хэллоу? Бонсуа? Са ва?» Нет ответа. Спускаюсь ещё на несколько спиралей, удивляюсь, почему этим занимаюсь я, а не охрана.

— Здесь кто-нибудь есть? Вам нужна помощь?

Какой-то странный шорох, и я продолжаю осторожно спускаться.

— Хэллоу? — Должно быть, они не говорят по-английски. Слышу учащённое дыхание. Они прямо подо мной, нужно только завернуть за угол…

Я кричу. Он кричит.

Сноска

1. Поправочка от переводчика: Роман называется «Собор Парижской Богоматери».

Глава 46.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? Боже, Сент-Клер! Ты напугал меня до чёртиков.

Он приседает на корточки, хватаясь за перила, выглядя более взбудораженным, чем когда-либо.

— Зачем ты пошла вниз? — резко спрашивает он.

— Я пыталась помочь. Услышала крик. Подумала, что возможно, кто-то ранен.

Его бледная кожа густо краснеет.

— Нет. Я не ранен.

—Что ты здесь делаешь? — снова спрашиваю я, но он молчит. — По крайней мере позволь мне помочь.

Он встаёт, и его ноги дрожат как у ягнёнка.

— Всё хорошо.

— Нет. С тобой определённо что-то не в порядке. Дай мне руку.

Сент-Клер сопротивляется, но я хватаю его и начинаю вести вниз.

— Постой. — Он смотрит вверх и сглатывает. — Я хочу увидеть вершину.

Я одариваю ему взглядом, который, надеюсь, выражает весь скепсис.

— Конечно.

— Нет, — говорит он с новой решимостью. — Я хочу увидеть вершину.

— Прекрасно, пойдём.

Выпускаю его ладонь.

Он просто стоит. Я снова беру его за руку.

— Ну же.

Наш подъём болезненный и медленный. Я благодарна, что за нами никого нет. Мы не говорим, но Сент-Клер до боли сжимает мои пальцы.

— Почти у цели. Ты справляешься, прекрасно справляешься.

— Зат… молчи.

Наверное, стоит столкнуть его с лестницы.

Наконец мы достигаем вершины. Я отпускаю его ладонь, и Сент-Клер падает. Я даю ему несколько минут отдышаться.

— Ты в порядке?

— Да, — жалко произносит он.

Я не знаю, что делать. Я застряла на крошечной крыше в центре Парижа с моим лучшим другом, который боится высоты и очевидно сильно сердится на меня. И я понятия не имею, почему он здесь.

Сажусь, перевожу взгляд на речные суда и спрашиваю в третий раз:

— Что ты здесь делаешь?

Он делает глубокий вдох.

— Я пришёл за тобой.

— И как же ты узнал, что я здесь?

— Просто увидел. — Он делает паузу. — Я пришёл загадать желание, стоял на точке ноль, и увидел, что ты входишь в башню. Позвал тебя по имени, и ты оглянулась, но не увидела меня.

— И ты просто решил... подняться? — Я сомневаюсь, несмотря на очевидные доказательства. Должно быть, ему понадобилась сверхчеловеческая сила, чтобы преодолеть первый лестничный пролёт в одиночку.

— Пришлось. Я не мог ждать, когда ты спустишься, больше не мог. Я должен был видеть тебя немедленно. Я должен знать…

Он замолкает, и у меня учащается пульс.

Что, что, что?

— Почему ты соврала мне?

Вопрос застаёт меня врасплох. Не этого я ожидала. Никакой надежды. Сент-Клер всё ещё сидит на крыше, но вперил взгляд в меня. Его карие глаза огромны и печальны. Я смущена.

— Прости, я не знаю о чём…

— Ноябрь. Блинная. Я спросил тебя, говорили мы о чём-либо странном тем вечером, когда я приволокся пьяным в твою комнату. Говорил ли я что-нибудь о наших отношениях или моих отношениях с Элли. И ты сказала, что нет.

О мой Бог.

— Откуда ты узнал?

— Джош рассказал.

— Когда?

— В ноябре.

Я ошеломлена.

—Я... Я... — У меня пересыхает горло. — Если бы ты только видел своё лицо в тот день. В ресторане. Как я могла тебе сказать? Особенно после матери…

— Но если бы ты решилась, я бы не потратил впустую все эти месяцы. Я подумал, что ты отшила меня. Решил, что я тебе не интересен.

— Но ты был пьян! У тебя была девушка! Что, по-твоему, я должна была делать? Боже, Сент-Клер, я даже не знала, серьёзно ли ты.

— Конечно, серьёзно.

Он встаёт, и у него трясутся ноги.

— Осторожней!

Шаг. Шаг. Шаг. Он ковыляет ко мне, и я хватаю его за руку, чтобы вести. Мы так близко к краю. Он сидит рядом со мной и сильнее сжимает руку.

— Я был серьёзен, Анна. Я был серьёзен.

— Я не…

Он выходит из себя.