Ричард Брук - Охота на носорога

В унисон размышлениям прозвучали слова Жерома:

– А вы меня согласились взять с собой на охоту, наверное, лишь затем, чтобы досадить Клэю.

– Ну что за выдумки, мистер Буршье!.. – сердито воскликнул Джейкоб и вторично едва не рассыпал фишки. – Я что – похож на школьника? К чему мне это детское сведение счетов?

Жером осторожно пожал плечами, сцепил перед грудью тонкие пальцы и снова посмотрел в сторону окна… молчание вышло красноречивым, и Штерн счел нужным если не оправдаться, то объясниться до конца с братом Пиа:

– Я выполнил вашу просьбу, потому что считаю для вас полезным увидеть без прикрас страну, где вы собираетесь задержаться на долгие годы, и… быть может, наша экспедиция поможет вам освободиться от некоторых иллюзий насчет людей. К тому же Пиа просила меня…

– Присматривать за мной? – усмехнулся Жером, и Джейкоб окончательно смешался:

– Не совсем в таких выражениях, отец Жером, я лишь хотел сказать, что…

– Да-да. Я понимаю. Никто не принимает меня всерьез, даже родная сестра, что уж говорить о таких тертых жизнью мужчинах, как вы, и мистер Лэндсбери, и мистер Кроу. Но… я об этом не беспокоюсь, ибо «я кроток и смирен сердцем». – по голосу Жерома было сложно понять, говорит ли он искренне, или иронизирует над твердолобым мужским снобизмом. – А знаете, мистер Штерн… я напросился с вами на охоту вовсе не потому, что мне доставляет удовольствие путаться под ногами, всем надоедать глупыми вопросами, падать с лошади и любоваться, как вы втроем застрелите злосчастного носорога.

– Вот как… А почему же?..

– Потому что почувствовал, что должен быть здесь… и оберегать вас.

– Оберегать меня, Жером? От чего?

– От опасностей. Вы все так много рассказываете об опасностях саванны и буша, но ведь опасное для меня – опасно и для других. Змея может ужалить любого, и лев…

– О Боже мой, преподобный отец. Вот нашли же вы причину для беспокойства! Я здесь живу давно и ко всему привык, могу ходить по бушу босиком и с закрытыми глазами. Ни мне, ни вам, никому из нас ничего не грозит, если соблюдать правила… и слушаться тех, у кого побольше опыта, даже если они нам не очень приятны.

– Да, вы правы, мистер Штерн. Знакомая и понятная опасность – она и не опасность уже, а так, что-то вроде дорожного знака. Но беда иной раз приходит откуда не ждешь, и тогда уберечь способна одна лишь милость Господня. И молитва.

Джейкоб усмехнулся и процитировал по памяти:

– …Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею; на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона. Видите, преподобный отец, я тоже иногда читаю псалмы. Так что вы можете заново доверить мне заботу о самом себе и… остаться в лагере, когда мы пойдем на носорога. Я уверен, это лучший вариант для всех нас, и мистер Лэндсбери, и мистер Кроу скажут то же самое.

– Я знаю, мистер Штерн, знаю. И все же не останусь в лагере, пойду с вами. Я чувствую, что должен быть там… Пиа не простит мне трусости.

Этот разговор все больше раздражал Джейкоба, заставлял волноваться и тревожиться о вещах, не имевших прямого отношения к охоте, а ведь охота затевалась именно для того, чтобы отвлечься, разгрузить голову, пощекотать нервы и в относительно цивилизованной форме побаловать древний инстинкт. Прощальный подарок Эда перед отбытием Джейка из Африки, и последняя попытка доказать самим себе, что они все-таки друзья, почти братья, несмотря на все деловые разногласия. Поездка так хорошо началась, им повезло и с погодой, и с маршрутом, и постоянное близкое присутствие Клэйтона Кроу оказалось не таким уж тягостным… Как ни крути, но Кроу был отличным проводником, опытным следопытом и охотником, да еще и постоянно отвлекался на отца Жерома. Эдварду же с Джейкобом ничто не мешало наслаждаться пейзажем и ровной рысью лошадей, выезженных не хуже, чем в манеже при его бывшем конном заводе в Хэмпшире.

И вот теперь Жером Буршье сидит перед ним с прозрачным взглядом сивиллы и сыпет какими-то мрачными пророчествами… намеками на нежданную беду. Между ребрами странно кольнуло, и старая рана в боку вдруг напомнила о себе тупой ноющей болью.

Джейкоб вытащил из кармана фляжку с коньяком, открыл, с удовольствием вдохнул густой запах с оттенками дуба и шоколада, налил немного в свою кружку и в кружку Жерома:

– Пора спать, мистер Буршье. Это тоже Африка, она так действует на людей… по ночам пугает, наводит кошмары, испытывает на прочность… но стоит солнцу взойти над равниной и над холмами, сделать горизонт сине-зеленым, а землю розовой, окунуться в реку, позолотить траву – и страх уходит, ты точно в первозданном раю… В потайном месте, где постоянно живет солнце.