Белый Крот - Я [не] шучу

– Невозможно создать шедевр за сорок минут, Стрельцовский, если только вы не гений, – крякнул преподаватель за спиной.

Женя не оглянулся, но интуитивно понял: лицо у Юрия Юрьевича смягчилось. И пожал плечами. – Но попробовать-то стоило.

– Попробовать – несомненно, стоило. У вас врожденная способность чувствовать цвета. И есть то, чего недостаёт современному художнику – чувство собственного стиля. При желании вы многого добьётесь.

– Вы уже говорили мне это.

– Не расслабляйтесь, ведь я и не закончил, – Юрий проковылял через весь зал и возвысился над Женей тучным облачком. – В последнее время я всё реже наблюдаю вас на своих занятьях. Вы часто опаздываете. Семестр практически подошёл к концу, а у вас нет ни одной законченной работы. Вы стали пренебрежительны. И ведь были лучшим на курсе. Не расскажите – что происходит?

Женя молчал, предчувствуя надвигающуюся лавину, и буравил безучастным взглядом освещённый уголочек студии, где ещё пару минут назад сидела тонконогая и красивая до тоски натурщица. Он только сейчас сообразил, что она ведь была абсолютно голой под этой простынкой. Приспусти он с неё эту шелковую простынку ещё на пару сантиметров вниз – скрывать стало бы нечего. Симпатичная молодая девушка, в чём мать родила, но дальше этой простынки воображение не идёт. И на задворках сознания с того подиума на Женю из тумана смотрит совершенно другой человек. И взгляд его мучительно вязок и горяч.

– На вас опять форма, Стрельцовский?

– Работал.

Юрий покачал головой. – И у вас совсем не было времени переодеться?

Женя поджал губы. И почему в этих тесных и душных студиях студенты пишут только девушек? Вот если бы на том подиуме под шелковыми тканями сидел парень и не любой, а определённый, то тогда, пожалуй, Женя нарисовал бы эту простынку чуть более значимой и не забыл бы обозначить жженой умбой родимое пятнышко на левой ключице. Он бы искал эти пятна по всему телу: за ушами, в изгибе локтей, на пояснице и в ямочках подмышками.

– Легко говорить, когда финансово пристёгнут! – молодой человек швырнул грязные кисти в банку с растворителем. – Не было – совсем.

– Стрельцовский!

К горлу подкатил ледяной комок, Женя поднял глаза и почувствовал, как загорелись уши. Но извиняться не стал. Юрий подышал на свои заляпанные жирными пальцами очки, медленно протёр оба стёклышка и водрузил очки на нос. Между тем Женя подбирал слова более благозвучные:

– Мне всего лишь и нужно каких-то минут тридцать. Ведь я могу, – его кинуло в жар, как только он вспомнил о квартплате, – закончить работу и дома?

Юрия передёрнуло, он судорожно стянул очки с переносицы и закусил душку. Губы тронула нервная и едва ли ни по-родительски пронзительная усмешка. – Напомню вам, что на этот экзамен отводится определённое количество времени.

Женя кивнул. Терять-то всё равно нечего. И взглянул в большое запотелое окно. Лишь бы только не сражаться с пристальными глазами Юрия Юрьевича. – Я понимаю.

Юрий прищелкнул языком и заулыбался, но как-то болезненно. И эта улыбка ранила Женю. Он пожалел, что решил испытать удачу.

– Стрельцовский, – художник озадаченно подёргал себя за бороду, наконец, прислонился к широкому подоконнику и надолго и всерьёз задумался, уходя вглубь своих мыслей, – даже с учётом того, что вы самый талантливый на курсе. Я не могу делать исключение ради вас. Один раз – не страшно. Но с двух – уже стыдно.

– Вы же знаете, – Женя искоса глянул на сырой холст, – я мог бы закончить это полотно в срок. Просто дурацкие обстоятельства.

– Знаю, – прервал Юрий, глаза у него были глубокие, большие и непроницаемые, – как и то, что вы стали хуже видеть…

Женя сглотнул непослушным горлом, ощущая, как весь внутренний мир опасно накреняется над гигантской пропастью. Женя и не подозревал, что первые симптомы уже заметны окружающим. – Глаза немного устают. Но беспокоиться не о чем.

Мужчина вяло кивнул. – Вы были у доктора? Зрение – это не шутки.

Женя понял, что его рот наполнился грубыми фразами, и они остервенело просятся наружу. – Вы видите проблему там, где её не существует.

Большая жирная муха влетела в приоткрытое окно, сонно покружила в липком воздухе и села на тёплую лампу в одном из прожекторов.

– Ну, так что – показывались доктору? – Юрий потёр кончик носа, – или?

Женя стиснул зубы. Ему не нужно было показываться доктору, чтобы понять – лучше не станет. Он заходил в клинику пару раз, потом бросил. – Минус два – это же такая ерунда.