Владимир Де Ланге - Вера и рыцарь ее сердца. Книга первая. Все мы родом из детства

– Здесь только женщины, а преступников-мужчин значительно больше! Они сидят в тюрьмах за железными решётками, – уточнил ситуацию всезнающий Саша.

Взрослые молчали. В салоне машины, взбирающейся на сопку, слышались натруженное гудение мотора и посвистывание степного ветра, но, когда за сопкой открылся вид на голубое степное озеро, хорошее настроение выходного дня вновь вернулось в семью. Настроение было такое хорошее, что его не смогли испортить ни дождик, ни гроза, ни ураган. Дети купались, играли в мяч и просто гуляли по берегу озера, в поисках клада с несметными сокровищами.

Иногда в озере купалась и мама. Папа учил её плавать. Он говорил, что мама может плавать только по-собачьи, и Вера верила этому, видя, с каким ужасом в глазах мама бултыхалась в воде.

Возвращались домой они под вечер. За окном сгущались сумерки, а в их дребезжащей на ухабах машине звучали песни о любви. Мама пела очень тоненько, ей тихо подпевал папа, на руках у него засыпала от усталости Вера. Но теперь это счастье быть любимым ребёнком осталось в прошлом.

Вера, преодолевая уже привычную боль в костях, усилием всего тела перекатилась на другой бок, теперь её голова была повернута к окну. Луна уже уползла с неба, и за окном царила тьма. Девочка тихо, чтобы не разбудить маму, вздохнула. Свет потух в её жизни такой же глубокой ночью, как эта.

В ту ночь её разбудили не осторожные руки мамы, а дикий визг брата Саши. Этот визг даже сейчас дрожью прошёлся по её жилам, и то, что с ней случилось позже, уже не было сном, когда можно проснуться и улыбнуться рассвету, потому что оно стало началом медленного умирания. Наступающий рассвет не радовал девочку. Он был просто дребезжанием света, означавшим, что подходит время в туалет. Каждый рассвет встречала она с надеждой, что он будет последним в её, Вериной, биографии.

Эта ночь навсегда останется в памяти Веры как «эта ночь».

Ещё с вечера всё было хорошо, Вера сделала уроки, сложила портфель и легла спать.

С недавних пор девочка спала на раскладном диване, стоявшем в углу зала. Это было мамино решение, и оно никем не оспаривалось. Своё переселение из детской спальни в зал Вера расценила как приглашение в мир взрослых. Особенно ей нравилось то, что через стенку спали её родители, а рядом с ними девочка ничего и никого не боялась. Брат Саша был тоже доволен переселением сестры, её вертлявость ему порядком надоела, и без неё он чувствовал себя как кум королю и сват министру, как часто говорила мама, когда они с сестрой занимались делом.

Обычно Вера засыпала быстро и спала до утра, но в ту ночь её безмятежное детство превратилось в кошмарный сон. Отчаянный крик брата рвал уши, даже самый страшный сон не мог сравниться с тем ужасом, который слышала девочка в этом крике.

За окном стояла непроглядная тьма, и Вера обрадовалась, когда на её диван присела мама. Она быстренько прижалась к её родному плечу, но с мамой было что-то не так. Мама не спешила на помощь к Саше, не обнимала Веру, а смотрела в одну точку на полу.

– Не бейте меня! Не бейте! Не трогал я её! Не надо! – слышалось из маминой спальни, а тот, кого брат умолял, продолжал делать ему больно, и Сашины вопли перемежались с гулкими ударами.

– Что случилось, мама? Мамочка, скажи, что случилось?

Но вместо того, чтобы успокоить дочь, мама стала разглядывать её, как будто увидела впервые в жизни. Странное выражение маминого лица ещё больше пугало Веру, и она осторожно забилась в угол дивана, а мама смотрела на неё взглядом недоброй чужой тёти, удивительно похожей на её красивую маму. От холодной синевы маминых глаз сердце девочки притихло, мелкая дрожь пробежала по телу, а мама смотрела на неё в упор, подозрительно щурясь, словно знала какую-то страшную тайну. Хотя Вера никогда не имела секретов от мамы, она их выбалтывала при первой же возможности. Разве можно пугаться вины, которую не сделал! Ещё как можно!

Увидев в дочери то, что Римма сама хотела увидеть, она принялась постукивать кончиками пальцев рук, и всё внимание сосредоточила на часах с маятником, словно в них переселилось её сердце, а за стеной, где висели эти старинные часы, избивали её сына. Случилось то, чего женщина боялась больше всего на свете.

…Римма работала участковым врачом. Работала она, как и все вокруг, с зари до зари, днём в детской поликлинике, а ночью – дома. Впрочем, жаловаться она не привыкла, своей профессией педиатра дорожила, а тяжело работать ей приходилось с детства. Отцовская мудрость, что сначала надо трудиться на авторитет, чтобы потом авторитет трудился на тебя, подтверждалась самой жизнью. Серьёзность и добросовестность во всём, упорство и терпение помогали ей добиваться успеха в жизни.