Берегиня Форест - Байона

Выстиранная одежда и постельное белье свисали с веревок пестрыми парусами несбыточных надежд, уснувшими в вечном штиле. Запах жареной рыбы, легкая перебранка и мигающий свет телевизоров из окон наполняли пространство.

Через открытую дверь маленькой таверны были видны усилия здорового португальца. Он гремел горой круглых тарелок. Выпуская на губку неприлично большое количество моющего средства, португалец неистово натирал белый глянец. Пыхтя деревянной трубкой, он окутывал себя сизым туманом.

Вспомнилось старое противостояние жителей Вилларибо и Виллабаджо. Эдакий «баян» десятилетия. Я негромко усмехнулась и тут же вздрогнула.

Неплотная длинная тень пронеслась мимо, слегка касаясь лица невесомой легкостью крыльев ночного мотылька. Машинально повернув вслед голову, я решила, что мне примерещилось.

В конце переулка у размалеванной стены показались трое. Если точней, просто вывалились из-за угла. Они дрались. Я подкралась поближе. Косой луч света из окон второго этажа падал на их лица.

Двое избивали третьего. Один из них – худой курчавый мужчина с горбатым носом, редкими усиками, рябой кожей и выражением лица хищной птицы бил, вернее, добивал, другого. Его сообщник – более низкий и плотный, в джинсах и толстовке, помогал. Он был развернут ко мне спиной.

Резкие частые удары сыпались без остановки. Пропустив несколько ударов в живот и солнечное сплетение, с виду похожий на бездомного бродягу, мужчина уже не мог ответить.

Глухой стук кулаков о тело заставлял меня вздрагивать, морщиться и сжимать свои воробьиные кулачки. Жажда накостылять курчавому и его подельнику проснулась в моем тщедушном теле.

Закрыв глаза, бродяга медленно сползал по стене. Высокий и неуклюже могучий, в мятой темной рубахе и с давно не мытыми длинными прядями волос, похоже, он собирался сыграть в ящик. Мне так показалось.

Удовлетворенно смотря на упавшего, первый пнул его для верности ногой. Его подельник присел и быстро обшарил карманы. Вытянув бумажник, он воровато огляделся.

Я взирала на действо из-за редкой листвы лимонного деревца. Удивительная традиция местных жителей – расставлять по улицам растения в больших горшках – как нельзя кстати спасла меня от обнаружения.

Широко шагая, грабители скрылись за углом. Я качнулась и несмело направилась вперед, к лежащему у стены. Подойдя ближе, я опустилась перед ним на корточки, стараясь оценить ситуацию.

Он прерывисто дышал. Разбитый нос и рассеченная губа кровоточили. С виду бродяга. Но разительно не похож на наших бомжей.

Я закричала, призывая на помощь. Бродяга застонал, пытаясь встать. Скользя вниз по стене на каменный тротуар, он прижимал руки к животу. Люди высовывались из окон по пояс.

На мои призывы примчалось несколько подростков, старик и двое мужчин. Они постояли, не подходя близко, посовещались и, к моему ужасу… разошлись.

Бродяга потерял сознание. Я была готова разрыдаться. И неизвестно, от чего больше – от досады на равнодушие окружающих или от страха за жизнь избитого незнакомца.

Мимо прошел грузный бородач.

– Помогите, пожалуйста! Por favor! Hospital! – взмолилась я, призывая отвезти несчастного в больницу.

Он остановился, не выказывая особой заинтересованности и не приближаясь. Сверкнув толстыми линзами очков, бородач цокнул языком и сделал отрицательный жест.

– En el hospital no llevar! 5 5 В больницу не повезу!

– Тогда ко мне! Ко мне! – попросила я, обеими руками стуча по своим ключицам, будто он не понимал. Потом догадалась воспользоваться испробованным методом, быстро вытащив ключи с адресом и десять евро.

Бородач вышел на свет, посмотрел на купюру, поднес брелок к носу, прочитал и вернул обратно, оставив деньги себе, а потом взвалил на одно плечо избитого бродягу и неторопливо пошел по улице. Я смирно шла рядом.

На подходе к перекрестку заметила темную легковую машину. Она стояла прямо посредине, и двое, может быть, тех, кто избивал бродягу, сидели внутри. Посмотрев в нашу сторону, они отвернулись. Машина резко тронулась с места и исчезла.

В час, когда грязный окровавленный мужчина появился в доме донны Лусии, на ее лице застыла маска ужаса. Опасаясь протестов хозяйки, я бросилась спешно и сбивчиво на трех языках молить о благосклонности.

Она оторвала испуганный взгляд от бродяги и посмотрела на меня. Вероятно, мой вид являл более чем странное зрелище. Сильно озадаченная, я была готова подкупать и настаивать.