Берегиня Форест - Байона

– Привет! – Влад чмокнул меня в губы дежурным поцелуем, взял чемодан и развернулся спиной. Он опять побрился налысо.

Я села в машину и зябко поежилась, несмотря на жару.

– Цветов и подарков не ждать? – не удержалась я.

– У нас не такие отношения, – напомнил он равнодушным тоном. Заметив, что я не положила ему руку на колено, как обычно делала, он пожал мне пальцы и почти сразу отпустил, переключая скорость. – И потом, я тебе сразу сказал, цветы дарить не буду.

Мы помолчали.

Где-то далеко под прохладным небом столицы остались мои долгие и бессмысленные размышления о наших отношениях. А здесь бахромой маленьких соцветий отцветали кусты сирени, дрожала под ветром молодая листва каштанов и лип, на улицах подсыхал вчерашний дождь, мимо пробок проносились красно-желтые трамваи, по тротуарам неспешно гуляли студенты, таксисты курили в тени. Целуясь, через дорогу перебежала молодая пара. Лица хранили влюбленные улыбки.

– Ну как? – буднично спросил Влад, останавливая взгляд на мелкой трещинке, извилистой змейкой пересекающей лобовое стекло.

Я подавила вздох, слегка скосив взгляд на того, с кем жила.

– Хорошо, – собственный голос показался мне чужим и сухим.

– Зачем тебе роскошные волосы, если все равно прячешь их в уродливую гульку? – спросил он, бегло окинув взглядом.

– Не нравится?

– Да все равно.

Мне стало еще больше неуютно. Разговаривать не хотелось.

Влад спокойно вел машину, отстраненно смотря на дорогу. Машина юркнула под железобетонный мост, по которому время от времени пролетали поезда, перестукивая сцепками вагонов. В тоннеле под мостом на обветшалых, обшарпанных, серых с многочисленными потеками стенах пестрела свеженькая аэрография желтого коловрата с лучами, загнутыми «посолонь». Чуть подальше кто-то заботливо расклеил сразу три подряд одинаковых афиши о выступлении рок-группы «Ария».

Душа рвалась и плакала. Мы долго не виделись. У людей, кажется, принято выражать если не бурную радость, то хотя бы любопытство или, на крайний случай, элементарную вежливость. Влад был равнодушен. Лучше бы он злился. Хоть какие-то эмоции… Я отвернулась, желая скрыть разочарование. Минут двадцать казалось, мы совсем не знакомы и говорить в принципе не о чем.

Пробка перед кольцом Ставропольской и Старокубанской улиц у неработающего светофора растянулась на сотню метров. Пока стояли, несколько раз сменилась реклама на больших рекламных щитах. Восьмой, четвертый и пятый номера трамваев свободно убегали к району «Гидростроя». Я провожала каждый, пока могла видеть. Я любила трамваи. По рельсам можно домчаться в любую нужную точку города без остановок на пробки.

Раньше, еще до знакомства с Владом, постоянно каталась на них на работу и с работы, стараясь сесть непременно в конец вагона, протиснуться между задней стенкой и спинкой последнего кресла, а потом около часа ехать и слушать музыку, смотря в окно и гадая, через сколько остановок до меня доберется кондуктор, требуя свои двенадцать рублей за проезд. И так два раза в день, шесть раз в неделю, из года в год.

Случалось кататься бесплатно, если нужно было проехать две-три остановки. Однажды зимой два раза так и не спросили оплату. Холода стояли лютые. Люди отогревались в плотно набитых вагонах, наблюдая белый пейзаж через подернутые ледяным узором окна, и нехотя выходили на остановках. Кондуктора, устав пробираться среди шуб, пуховиков и дубленок, предпочитали сидеть на своем служебном кресле, поглядывая лениво с возвышения.

Потом появился Влад. Машина сменила трамваи, комфортный кожаный салон – романтику больших окон и обшарпанных поручней, его постоянный монолог – скрежет и свист колес по рельсам, освежитель воздуха – букет разных городских запахов.

Из воспоминаний вырвал визгливый вой сирены. На первом съезде с кольца возникли сотрудники ДПС, они принялись регулировать движение, свистя и размахивая жезлами, указывая водителям приоритет проезда. Проводив глазами старенький красный трамвай с голубой вывеской, я огляделась по сторонам, отмечая небольшие изменения привычного пейзажа.

Влад бегло посмотрел на меня и отвернулся.

«Знаю. Знаю, чего он ждет, – тоскливо думала я. – Моих ласк, выражения любви и преданности. Вот сейчас я скажу, что очень скучала. А он удовлетворенно кивнет, затаит во взгляде мысли и скупо бросит: «Знаю. И это хорошо!», а потом дома сразу начнет наглеть».