Берегиня Форест - Байона

– Что? Я пообещал сегодня отправить им сканированные копии с подписями и печатями. У них проверка сидит.

По выражению глаз поняла – он начал злиться.

– Тем более! – непреклонно ответила я.

– У тебя портится характер, – заметил Влад с недовольным видом. – Долгое отсутствие секса делает из тебя стерву.

Я проигнорировала его замечание, прекрасно понимая намек, и сняла трубку.

– Мне нужна машина. Через полчаса, пожалуйста, – попросила я и пошла в бухгалтерию.

Домой мы вернулись поздно. Подготовка к совету директоров удвоила объем работы. По дороге молчали. Я закрыла глаза, попыталась расслабиться. Голова была до отказа забита первостепенными вопросами, которые предстояло решать с утра.

С облегчением сняв обувь, я присела на пуфик в прихожей. Через полчаса-час напряжение отпустит. А сейчас нужно готовить ужин.

Влад пошел в душ.

«Хорошо, у нас нет домашних животных и цветов, – невзначай подумала я. – Долго бы эти бедолаги не продержались. Мы постоянно на работе».

– Эй! Ты не на конгрессе. Хватит сидеть с отрешенным видом. Очнись! – заметил Влад, оставляя мокрый след на ламинате.

Есть люди, в обществе которых ты раскрываешься, светишься и благоухаешь, как сказочный цветок папоротника. Хочется танцевать в лучах счастливого безмятежного полета, понимая свою уникальность, индивидуальность и совершенную гармонию.

Есть иные люди…

– Не старайся умничать, – сказал Влад за ужином. – Ты никогда не будешь умнее меня. С кем-то, где-то – пожалуйста. Но не на работе, да еще в моем проекте.

– Шеф просил, я сделала то, что должна была, – ответила я.

– Ну да! – взглянул на меня Влад и потянулся за хлебом. – Стоило получить комплимент за хорошую работу, и зазналась? Почему все женщины претендуют на признание в них ума, красоты, таланта и еще бог знает чего одновременно? А на самом деле знаешь, как это выглядит? Хочется заткнуть их говорилку одним местом, чтобы успокоились, наконец.

– Не хами! – я перестала жевать и нахмурилась.

– Гм! Что значит «не хами»? Все зависит от того, как ты воспринимаешь мои слова. Я же не уточнил, каким именно местом заткнуть. А ты себе уже сама накрутила остальное.

Он иронично посмотрел на меня.

– Хамство, оно очень субъективное по восприятию. Из вечной диалектики добра и зла, – рассуждал Влад увлеченным тоном наставника. Вилка методично скребла по тарелке, передвигая гарнир. – Для кого-то это будет хорошо, а для кого-то нет. Если ты относишься к моему высказыванию как к хамству, а не к замечанию, то это, прежде всего, проблемы твоего личного восприятия.

Я почувствовала себя ничтожеством.

– Тебе до недавнего времени нравилось мое «хамство»! И грубость… – сально пошутил Влад, вставая и пытаясь обнять меня. Я отстранилась.

– Слушай, почему у нас до сих пор нет овощных соков? – продолжал он монолог, разглядывая содержимое холодильника.

Он говорил, говорил, долго и нудно рассуждая о восприятии тех, кто видит оскорбление там, где его нет. Об их комплексах, выражающихся в уверенности враждебного отношения к ним окружающего мира.

Я включила плеер, надела наушники и исчезла.

«Я меняю обиды на сдержанность,

Продаю улыбки поштучно.

За пятак антикварная нежность,

Не берут! Говорят – не нужно…» – пел Лёва, солист «Би-2».

Вместо сна я заварила себе кофе, устраиваясь на широком кухонном подоконнике.

В старом добром «Вконтакте» привычно смеялись над политиками и главными героями популярных фильмов, прикалывались друг над другом, хвастались крутыми аватарками и всем тем, что скрашивало обыденное течение жизни россиян, упорядоченной социальными рамками повседневности. Здесь народ с легкостью умничал, восхваляя и осуждая все подряд. Здесь, и теперь только здесь, я могла от души посмеяться сама.

Прилипнув к экрану ноутбука, я листала ленту новостей и переписывалась с «друзьями», большинство которых никогда не видела и не увижу. Одиночество «в сети» лучше одиночества в реальной жизни.

Щурясь от света, Влад показался на кухне, помахал руками, привлекая внимание. Я подняла голову от экрана. Он показал пальцем на запястье руки, где обычно носил часы, а потом постучал себе по виску.

Я опустила взгляд и вернулась к переписке. 2:20 ночи.

Утром все начнется снова, продолжится и повторится. Имущественные сделки, отстаивания выгодных условий контрактов, угрозы должникам, судебные тяжбы, выбивание нужных документов под бизнес-проекты, подмасливание чиновников, очковтирательство потребителям, лавирование между проверками разных государственных и муниципальных инстанций, прессинг совещаний, бесконечный контроль над ситуацией ради гонки за деньгами и местом на рынке товаров и услуг. Корпорация чужих проблем питалась нашими жизнями.