Таша Строганова - Лекарство от любви

Пульс, видимо, подскочил, потому что рядом громко запищал монитор, и тогда Илья обратил на него внимание. Видит. Чёрт, он видит этот монитор. Всё в порядке. Паника улеглась, но сердце продолжало колотиться. В палате просто было темно. По всей видимости, за окном стояла ночь.

Илья с трудом повернул голову, чтобы подтвердить свою догадку, но увидел лишь жалюзи, которые не пропускали никакого света.

В палату вошла медицинская сестра в зелёной форме и мило улыбнулась.

– Очнулись? Заставили вы нас поволноваться!

– Я попал в аварию? – собственный голос звучал надтреснуто и сухо, в горле тут же засаднило, Илья закашлялся. Сестра поспешила подать ему воды и протянул таблетку.

– Выпейте, это обезболивающее. И да, вы попали в аварию. Чудом выжили. Чудом и стараниями нашего хирурга. Руслан Алексеевич просто волшебник!

– Ага, круто, – Илья принял лекарство и снова уронил голову обратно на подушку. Болело всё, и он мечтал только об одном, чтобы обезболивающее быстрее подействовало. Ему было совершенно плевать на какого-то Руслана Алексеевича, как и на собственную жизнь в общем-то.

Апатия, которая захлестнула его перед аварией, вернулась с тройной силой. Не хотелось ни двигаться, ни говорить, ни анализировать что-то.

– Вы пробыли без сознания два дня, – девушка проверяла катетеры, капельницы, показания приборов и не умолкала. Поскорей бы ушла уже. Илье было абсолютно начхать, сколько он провалялся в отключке. Проект сдан, всё остальное может подождать. – Руслан Алексеевич просил найти ваших родственников, но я телефон ваш разблокировать не смогла. Так что вы уж сами, хорошо? Он заряжается, лежит на тумбочке.

– Хорошо, – Илья нашёл в себе силы хоть как-то отреагировать, но на большее его уже не хватило. Берсенев прикрыл веки, давая понять, что устал.

Сестра повозилась ещё пару минут и наконец ушла. Настала благостная тишина. Родственники. Смешно. Родственников Илья лишился семь лет назад, когда сделал перед семьёй каминг аут. Насмотрелся на своего друга, у которого всё прошло просто круто, и решил, что и у него прокатит. Прокатило как камазом по асфальту. Отец тогда отвесил ему знатную затрещину и велел убираться из его дома. А матери хватило лишь на то, чтобы собрать ему документы и деньги. Пришлось перебираться к бабушке. Через пару дней старший брат привёз его одежду и ноут. Спасибо, хоть это оставили.

Бабушка, святой человек, внука приняла, вопросов лишних не задавала, от родителей защищала. Наверное, если бы не она, загнулся бы Илья ещё в нежном двадцатилетнем возрасте. А так вырос, даже, вон, добился чего-то.

Добился, ха-ха. Впрочем, в работе он действительно смог реализоваться. Дизайн интерьеров ему нравился, душа к этому лежала. Вот только помимо работы ничего больше в этой жизни его не держало. Бабушки не стало четыре года назад. Наверное, это в какой-то мере сблизило их с Колей в своё время. Два одиноких, недолюбленных и брошенных человека. У них просто не было шансов друг с другом.

Вспоминать Романова совсем не хотелось. К чему? Ещё больше жалеть себя?

Илья не стал брать в руки телефон, всё равно писать ему особо некому. С друзьями можно и позже связаться, чтобы меньше переживали. Оклемается пару дней и сообщит.

Дверь в палату снова открылась. Илья подавил вздох раздражения, похоже, сестра решила продолжить беседу. Но это оказалась не она. В дверном проёме застыл высокий тёмный силуэт.

Берсенев даже струхнул на долю секунды, но потом он различил медицинскую форму и стетоскоп, мотыляющийся на шее. Врач, что ли? Илья сделал вид, что спит.

– Можете не притворяться, – усмехнулся мужчина, подходя ближе. – Вас выдают приборы.

– Кто вы?

– Дежурный врач. Руслан Алексеевич Стрелецкий, – представился мужчина и присел на стул, стоящий рядом с кроватью. Илья наконец сумел различить его лицо. Ничего выдающегося, обычный мужик, бородатый, крепкий. Наверное, примерно так и должны выглядеть хирурги.

– А-а, – протянул он понимающе.

– Что такое? – усмехнулся Стрелецкий.

– Значит, это вам я должен быть благодарен за своё спасение, – Илья хмыкнул. Он сам не понимал, почему испытывает это раздражение. Глухая злость была направлена скорее даже не на врача, а на себя самого, ситуацию в целом.

– Вы мне ничего не должны, – голос Стрелецкого посерьёзнел. – Это моя работа и мой долг. А ваша работа сейчас поправляться, этим и занимайтесь.

– Прекрасно, – фыркнул Илья. – Я хочу спать.

Глаза действительно начали слипаться. Видимо, подействовали лекарства.