Артур Грабовски - После нас хоть потоп

Еще недавно все это казалось таким далеким, почти мертвым, и вот – одно фото подняло с глубин бурю. Я с сожалением подумал о том, что тот практически не изменился и будто бы даже не постарел.

– Кто такой Андрей? – спросил я, чтобы не молчать.

– Учился на курсе вместе с Витей. Ты что – не помнишь? – Юлий покосился на меня.

Никакого Андрея я не помнил.

–Я летел в Питер, – Юлий покачал головой, – на полпути развернулся.

– Чтобы – что? – не выдержал я все-таки. – Ты даже не знаешь, что с ним. Столько лет прошло и…

– Он уехал в Германию и стал татуировщиком! – Юлий тут же ощетинился. – Теперь – знаю!

– И?

– Что?

– Что ты собираешься делать с этим фактом?!

Я знал, что лезу туда, куда не следовало, но знал также, что, придя сюда, Юлий выдал мне это право. Многолетний мораторий на имя Димы закончился.

– Я поеду в Берлин, – мрачно объявил Юлий. – Я нашел эту студию в сети – там есть адрес и телефон.

– Ты рехнулся?! – волна, грозившая все погрести под собой, накрыла меня. – Нахуя?! Чтобы – что? Сказать: «привет, как дела»? Давно не виделись? Сколько прошло лет, Юлич?! Пятнадцать? Больше!

– Вот именно, – Юлий выразительно посмотрел на меня. – Мы уже не те.

– Да неужели?!

Я только закатил глаза, схватил его сигареты и прикурил раза с третьего. Меня начало потряхивать. Наш мир под моими ногами шатался, ходил ходуном, готовый вот-вот развалиться из-за одной-единственной фотографии какого-то Андрея, которого я даже не знал! За окном хлестал дождь, мне вспомнилась одна наша ночь в Риме. Тогда мы тоже пили, курили и разговаривали. Мне захотелось выть от мысли, что больше такое может не повториться никогда.

– Не делай этого, – попросил я негромко. – Ты знаешь, что это ни к чему хорошему не приведет, я знаю это. Да я уверен, что он тоже с этим согласен!

– С чего ты взял? Пятнадцать лет прошло ведь!

– Он не искал тебя, – я решил зайти с козырей, – он занимался своей жизнью, и вполне успешно, судя по всему.

– Вот именно.

Я понял, что козыри мои биты. Если бы выяснилось, что Дима все так же работает в какой-нибудь общаге, живет в каморке и кошмарит студентов, его внезапное появление не стало бы таким эффектным.

– Зачем? – упрямо спросил я. – Зачем ворошить то, что ты сам так долго и старательно зарывал? Для чего? У нас всех новая жизнь!

– И? – Юлий выгнул бровь.

– Она не стоит этого.

– Ты его всегда ненавидел!

– Потому что он не давал тебе жить! – я перешел на крик. – Потому что, чтобы сбежать от него, ты сменил университет, бросил друзей, был готов уехать за границу!

– Мне было девятнадцать!

– Так подумай о том, что тебе сейчас не столько! У тебя есть не только мозги, но и опыт!

Я вскочил, распахнул окно, чтобы проветрить задымленную кухню. Я не мог смотреть на Юлия сейчас, не мог придумать, как остановить его от роковой ошибки. Я хотел найти и убить этого Андрея, который своей идиотской фоткой разрушил мою жизнь. Я понимал, что уже невозможно ничего изменить. Юлий был упрямый и в девятнадцать, и в тридцать четыре.

– Я просто хочу посмотреть на него, – Юлий поджал губы, – узнать, как сложилась его жизнь, как он оказался в Европе, что…

– Неправда! – я рявкнул, наплевав на все. – Ты надеешься, что он изменился! Но такие не меняются, ты знаешь это!

– Я тоже не меняюсь!

Юлий вскочил, схватился за бутылку. Напряжение между нами уже искрило. Я знал, что в любой момент произойдет чертов взрыв. Дождь за окном неожиданно стих, что только добавляло тревожности. Затишье за окном казалось предвестником бури в доме.

– Ты не хочешь, чтобы я его нашел, потому что так потеряешь меня, – проговорил Юлий в звенящей тишине. – Ты поэтому его ненавидишь.

Я молчал, не собираясь вестись на каждую его провокацию.

– Я найду Диму, мы поговорим, – он сузил глаза. – Ты не сможешь мне помешать.

Я прикрыл глаза. Где-то в глубине души я всегда знал, что все закончится именно так. Что наша дружба с Юлием – мой займ у судьбы; что однажды придется платить по счетам, отдавать то, что никогда мне не принадлежало. Я не хотел, чтобы это случилось сейчас, я так не хотел всего этого!

– Поехали со мной в Берлин? – в голосе Юлия неожиданно послышались тихие, почти просящие нотки.

Я смотрел на него: светлые полупрозрачные глаза, непропорционально большой нос, пухлые губы, которые он любил поджимать по старой привычке, торчащая из ворота олимпийки тощая шея. Худой, бледный, не особенно симпатичный, с острым языком и неуемными демонами в голове, которые гнали его от города к городу в поисках новых эмоций, ощущений и отвлечений. У меня перед глазами проносились наши приключения: пляжи Европы, музеи, бесконечные кафе и бары, номера гостиниц, которые мы забывали, как только сдавали ключи. На моем холодильнике громоздились магниты и фотографии – воспоминания о счастливых деньках, которым теперь пришел конец. Я всегда шел у Юлия на поводу, поддерживал любую дурную идею, срывался на другой конец города или континента просто так – потому что хотел. И потому что он знал, что я сам хочу этого.